Слепень - [18]

* * *

В этот февральский день Юрий опять сидел в его кабинете и, наверно, в десятый раз выслушивал одни и те же вопросы:

– Итак, вы, гражданин Варфоломеев (такова, по «легенде», сейчас была его фамилия), утверждаете, что обучались математике в ярославском пединституте?

– А вы в этом почему-то сомневаетесь?

Ни малейшего беспокойства, что его разоблачат, не было; он, Юрий, знал, что Н. Н. Николаев ничего не делал на авось и наверняка где-то в архиве того пединститута лежит личное дело некоего гражданина Варфоломеева с его, Юрия, фотографией двадцатилетней давности.

– Вопросы здесь задаю я! – гаркнул на него капитан. – Стало быть, утверждаете? А вот наш источник сообщает, что в ту пору не видел вас там. – По его лицу было видно, что просто по привычке «берет на пушку».

Юрий сказал устало:

– Пошлите к черту ваш источник, пургу он вам гонит.

– «Пургу гонит»… И где это вы, интеллигентный вроде бы человек, словечек таких набрались? В лагере сидели?

– Нет, не сидел. Просто давно уже в этой стране живу.

– Вы на что это намекаете, Варфоломеев?! – раскипятился капитан. – На то, что наша страна и лагерь – это одно и то же?!

– Ты сказал… – отозвался Юрий.

– Па-а-прошу не «тыкать»!

– Да нет, это цитата. Из Евангелия.

– В Боженьку веруете? – сразу ухватился тот. – Не из баптистов? Это они вам Евангелие давали?

– Да нет, помню по урокам Закона Божьего. Я же в гимназии учился еще эвон когда.

– В гимназии, говорите? – перешел капитан на новую колею. – И в какой?

– В ярославской, в первой.

– А вот другой наш источник сообщает…

Это могло продолжаться без конца. Юрий с грустью посмотрел в окно. Уже вечерело, голова у него клонилась на грудь от усталости. Неужто снова промаринует, как в прошлый раз, до глубокой ночи?..

Однако в этот самый момент кто-то весьма по-хозяйски распахнул дверь. Юрий вскинул голову и увидел не кого иного, как генерала Н. Н. Николаева.

– Почему без стука? – не вставая, весьма грубо спросил капитан Кривцов. – И вообще – кто такой? – Люди из его ведомства не робели перед генералами, скорее наоборот, те робели и заискивали перед ними.

Вот когда он подскочил – это когда генерал показал ему красную корочку с тремя золотистыми буквами: ГРУ. Перед этим ведомством, как известно, даже всесильный нарком Меркулов не больно распоясывался. Да что там! Сам генеральный комиссар государственной безопасности Лаврентий Павлович Берия относился с должным уважением.

– Здравия желаю, товарищ генерал-майор! – гаркнул Кривцов, вытянувшись и отдавая честь.

Не тратясь на приветствия, генерал Николаев сказал негромко, но властно:

– Гражданин Варфоломеев сейчас поедет со мной.

– Так точно, товарищ генерал-майор!..

Когда на генеральском ЗИСе приехали домой и уселись пить чай, генерал Николаев, до этого всю дорогу молчавший, спросил:

– Ну как там, Тайный Суд все еще действует?

Все четверо, не вдаваясь в объяснения, молча покачали головами. С началом войны даже Полина с Викентием, не говоря уж о Юрии и Кате, охладели к Тайному Суду, вся эта деятельность как-то сразу вдруг показалась им всем детской забавой по сравнению с громыхавшей войной, до которой их всех, увы, пока что не допускали.

– Вижу, забыли про него совсем, – вздохнул генерал. – Что ж, понимаю… – И неожиданно добавил: – Однако обстоятельства сложились так, что придется вам о нем вспомнить.

Четыре пары глаз уставились на него.

– То есть, кое-кому из вас, – поправился генерал. – Поэтому вы, Екатерина и Юрий, прямо сейчас поедете для получения инструкций со мной в Москву, а оттуда, глядишь, отправитесь и подальше.

– «Подальше» – это куда, на фронт? – спросил Викентий.

Николаев промолчал.

– Небось на невидимый… – с завистью проговорила Полина.

Снова ответом было молчание.

– А мы?.. – хором произнесли Полина и Викентий. Это был почти стон.

– Остаетесь здесь, – сурово приказал генерал. Вид у бедолаг был весьма жалкий, поэтому он добавил, чтобы немного их обнадежить: – До особых распоряжений.

– А они будут, эти распоряжения? – отважился спросить Викентий, но генерал Николаев так на него посмотрел, что тот больше уже ни о чем не спрашивал, только сопел угрюмо.

Генерал тем временем вышел на крыльцо, подозвал своего шофера и дал ему какое-то распоряжение.

Машина тут же отъехала и уже через десять минут привезла капитана Кривцова собственной персоной.

Войдя в комнату, капитан снова, как там, в собственном кабинете, встал перед генералом навытяжку. Было видно, что такая стойка для него, капитана государственной безопасности, весьма унизительна, поэтому в те секунды, когда не ел генерала глазами, он бросал недобрые взгляды на остальных четверых.

– Значит, так, капитан, – сказал ему генерал, – этих двоих, – он указал на Полину и Викентия, – чтобы больше не трогал ни ты, ни твои орлы. Хорошо понял?

– Так точно, понял, товарищ генерал-майор! – «Ох, не простые оказались ребята, ох не простые!» – Может, помощь какая нужна? Чтоб никто тут не забижал.

Но генерал на это ответил:

– Обойдутся, сами за себя сумеют постоять, – чем хоть немного прибавил приунывшим Полине и Викентию уважения к самим себе.

– А с этими как? – отважился спросить капитан, кивнув в сторону Юрия и Кати. Этих вроде бы оставлять в покое не было велено. Глядишь, генерал еще и разобраться с ними велит.