Слепая вера - [17]

– Ты классно выглядишь! Так сексуально, детка! – подбодрила ее Принцесса Любомила. – Когда меня оприходовали, я еще даже не успела сделать себе бикини-эпиляцию! Посмотрите на моем персональном сайте, девочки, я смонтировала такой ролик, вы умрете!

В следующем эпизоде Фиесте Целесте увеличивали грудь.

– Мне было всего шестнадцать, – объяснила Фиеста Целеста серьезным тоном, – но я так просила, так умоляла, что мама разрешила мне сделать это пораньше.

– Твоя мамочка супер! – пронзительно воскликнула Принцесса Любомила. – Это чудесное событие, когда мамочка ведет свою девочку выбирать ее первые бубики!

– Я просто знала, что мне это нужно, и ужасно этого хотела! Понимаете? Быть настолько красивой, насколько я могу. Во имя Бога-и-Любви. Ведь Любовь требовала от меня, чтобы я была красивой!

Снова аплодисменты, снова одобрительные крики – и все стали внимательно смотреть домашнее видео, на котором шестнадцатилетней Фиесте Целесте, лежащей под наркозом на операционном столе, разрезали грудь, вынимали оттуда куски плоти и вставляли на их место имплантаты.

– В шестнадцать лет, друзья! – воскликнула Принцесса Любомила, торжественно воздев кулак. – Какое уважение к Господу! Так что давай, девочка, показывай!

Все закричали и захлопали, и покрасневшая новая сотрудница закатала свой крошечный топ, расстегнула атласный кружевной лифчик и гордо продемонстрировала коллегам нагие груди размером с хорошие арбузы.

– Они очень помогли мне как женщине, – призналась Фиеста Целеста, – и научили меня любить себя, расти над собой и еще больше верить и себя и моего Создателя и уважать его по полной программе.

– Молодец, девочка! Умница! – закричала Принцесса Любомила. – Потому что помните все – мы суть лик и тело Господа, и когда люди смотрят на нас, они смотрят на Бога!

Снова раздались возгласы, на сей раз благоговейные; головы присутствующих склонились к полу, и кто-то произнес «аминь».

– Разве я не права, Сандра Ди? – добавила Принцесса Любомила.

В этих словах отчетливо прозвучала ядовитая нотка, и все взоры обратились на Сандру Ди.

На вид Сандре Ди можно было дать лет двадцать пять. Она появилась в их рабочей группе недавно и тут же стала главным объектом издевательских нападок Принцессы Любомилы. Отчасти причина этого состояла в том, что грудь Сандры Ди не подверглась увеличению. Бог-и-Любовь благословил ее грудью всего лишь среднего размера, и однако же она позволила ей остаться такой. Формально у нее было на это право: закон не обязывал всех лиц женского пола увеличивать грудь, данную им от природы. Тем не менее Храм безусловно ожидал этого от неполногрудых женщин, и нежелание оправдывать эти ожидания воспринималось как грубый вызов общественному мнению. В некоторых наиболее консервативных семьях девушек, отказывающихся от увеличения груди, принуждали к этому силой. Их братья, отцы, дяди или кузены подмешивали им в еду снотворное, а потом везли их в больницу, где они вскоре просыпались с гигантскими грудями, какие полагалось иметь порядочным женщинам. Эти операции назывались «почетным увеличением».

Сандра Ди ответила Принцессе Любомиле сердитым взглядом, но ничего не сказала. Траффорд был восхищен ее мужеством. Мало у кого хватало духу на то, чтобы не спасовать перед Принцессой Любомилой, когда она принималась за свою «критику». Принцесса Любомила была свирепа и неумолима, она гордилась тем, что не даст спуску никому на свете и что все об этом знают. Тут уж ничего не попишешь, говорила она: такой у нее характер, а если он кому-то не нравится, это его проблемы.

– Интересно, что думает Создатель, когда смотрит на тебя, Сандра Ди, – продолжала Принцесса Любомила самым язвительным тоном, на какой только была способна.

– Мы не можем знать мыслей Любви, – спокойно ответила Сандра Ди.

– Аллилуйя! – воскликнул Траффорд, выбросив вверх кулак.

Все воззрились на него. Было ясно, что он пытается поддержать Сандру Ди, но, с другой стороны, Принцесса Любомила с ее прихвостнями не могла к нему придраться, поскольку подобные возгласы всегда считались уместными.

– Аллилуйя! – повторили все. Как ни крути, а этого требовали правила проведения общественных ритуалов.

– Слава Любви! – завопил Траффорд, снова подняв кулак над головой.

– Слава Любви! – эхом откликнулись остальные, и Траффорд заметил, что Калуа, Кассий и двое-трое других его коллег, обычно старающихся быть как можно незаметнее, на сей раз присоединились к общему хору с повышенным энтузиазмом. Однако Сандра Ди повторила его восклицание спокойным голосом, словно соблюдая необходимую формальность и при этом не сводя упорного взгляда со своей мучительницы.

Принцесса Любомила так и кипела; она не привыкла, чтобы ее останавливали в атаке на полном скаку.

– А по-моему, в этом случае мысли Любви вполне очевидны! – рявкнула она.

– Да ну? – отозвалась Сандра Ди, саркастически подняв бровь.

Траффорд ощутил прилив восторга: на его памяти никто никогда не перечил Принцессе Любомиле. Сам он осмелился вмешаться, лишь прикинувшись, что охвачен религиозным пылом. Он хотел снова воспользоваться тем же приемом, но понял, что на второе «аллилуйя» у него не хватит смелости. Сейчас большинство коллег смотрели на Сандру Ди осуждающе, а действовать вопреки общему эмоциональному настрою всегда бывало опасно. Одна такая выходка сошла ему с рук, но повторить ее значило проявить неуважение к мнению разгневанной толпы, а те, кто на это отваживался, неизменно становились ее очередной жертвой. Все, что он мог сделать, – это просто смотреть на Сандру Ди, надеясь, что она прочтет в его взгляде осторожное сочувствие.