Следы ведут в пески Аравии - [4]

Ему чудилось, будто слова Страбона обращены непосредственно к нему, Нибуру. Ведь здесь было написано, как чертить карты, что следует на них наносить: моря, заливы, проливы, острова, перешейки, мысы, реки, горы, города…

Постижение картографии — одна из основных задач Нибура. Разве не к этой профессии привела его давняя деревенская тяжба? Картография, землеизмерение… Только в беседах с Майером Нибур осознал свое подлинное призвание. Нет, картограф — это не просто человек, имеющий дело лишь с сухими схемами и чертежами. Картограф призван служить людям: измерять неизведанные земли и воспроизводить их на карте, с тем чтобы потом люди не слепо, в потемках блуждали по белу свету, а могли точно рассчитать, как и где лучше и удобнее им передвигаться.

— Значение карты давно было понято человечеством, — звучал рядом голос Майера. — Без нее с места не двинуться, не изучить ничего. Необходимость ориентироваться в пространстве заставляла еще доисторических людей проводить линии на камне или костяных пластинках, жителей далеких тропических земель выкладывать из тростниковых палочек направления морских течений и раковинами изображать местонахождение островов, а обитателей северных областей чертить некоторое подобие карт на моржовых шкурах.

— Сейчас я изучаю труды Геродота и Аристотеля о первых греческих картах и учение Эратосфена о проекциях. — Нибур говорил, как всегда, коротко и сдержанно.

— Вы освоили все проекции? — спросил Майер.

— Мне известны коническая, равновеликая, цилиндрическая, или равноугольная, перспективная. Однако едва ли какие-нибудь проекции могут помочь картографам в создании точных карт без техники топографического измерения местности. — Нибур широко раздвинул руки, намереваясь сказать еще что-то, но случайно сшиб на пол какой-то инструмент и смущенно замолчал. В кабинете Майера становилось тесно, когда здесь появлялся широкоплечий увалень Карстен.

— Разумеется, — улыбаясь, сказал Майер. — Вы мыслите очень точно. А чем располагаем мы? Вот, например, взгляните. Это карта Средиземного моря, созданная арабским географом десятого века аль-Истахри.

И Майер разложил на столе старинную карту. Взору Нибура предстал круг в странном сочетании с прямоугольником. Он едва смог оторвать глаза от этих геометрических фигур. Майер снова улыбнулся.

— Да-да, — сказал он, заметив интерес Нибура, — к тому же север здесь справа, а Атлантический океан сверху.

— Но теперь мы уже знаем другое… — сказал Нибур.

— Разумеется. У карт своя история.

— Когда я впервые начал вглядываться в старинные карты, — продолжал Нибур, — мне хотелось по ним угадать не просто характер местности, но и занятия людей, их жилища, климат, веру. А увидел я какие-то фантастические картины со сказочными рыбами и крылатыми грифонами, с морскими чудовищами и живописными галерами. Они будили мою фантазию, но сообщали слишком мало сведений.

— Это картуши, они как бы затушевывают белые пятна, скрывают непознанное. А картинки есть даже на глобусах, — сказал задумчиво Майер и покрутил рукой глобус, на котором рядом с очертаниями материков и морей были изображены флаги, корабли, владыки, сидящие ня тронах.

Нибур вспомнил, сколько карт разных времен просмотрел он за последнее время: карты для воинов и моряков, компасные и топографические, на пергаменте и на материи. С каким любопытством вглядывался он в портуланы — средневековые навигационные карты, изображавшие в основном береговые линии. Вспомнил «Атлас» Меркатора, изданный в 1595 году. Да, карт было много. Европейские монархи, коммерсанты и ученые уже достаточно хорошо знали Землю. Но какие бы карты, созданные в Европе за последние три столетия, ни просматривал Нибур, везде он видел одно и то же белое пятно — внутренние районы Аравийского полуострова.

«Что скрывается там? — думал Нибур. — Раскаленные пески, из которых нет возврата? Или развалины древнейших городов? Дикие племена, уничтожающие всех незваных пришельцев? Или остатки великих, неведомых Европе цивилизаций?»

— А Аравия? — вдруг воскликнул он.

— Никто не знает, что там, — ответил Майер. — Это вы увидите сами.

— Человеку должна принадлежать вся Земля, — упрямо и твердо сказал Нибур. — А карта, разве она не олицетворяет сумму знаний человечества?

После долгих раздумий из всех картографических сокровищ Майер и Нибур остановились на картах древнегреческого географа и астронома II века Клавдия Птолемея. Впервые изданные в 1477 году в Болонье вместе с его знаменитой «Географией», они с тех пор выдержали десятки переизданий во всех европейских странах. Нибур не вникал в странную судьбу этих карт, которая неясна еще и в наши дни, ибо, по некоторым данным, у самого Птолемея своих карт и не было, а сделаны они были по его онисаниям переписчиками рукописей, которые внесли в них немало искажений. Как бы там ни было, а карты эти веками верно служили географам; ими пользовался в 1492 году при создании первого, так называемого Нюрнбергского глобуса немецкий картограф Мартин Бехайм. Теперь их брал с собою в дальнюю дорогу Карстен Нибур.

Много времени уходило на практические занятия. Майер учил его пользоваться компасом, определять местоположение судна при помощи октанта и секстанта, помогал ему покупать и изготовлять необходимые приборы. И даже подарил изобретенный им самим квадрант — инструмент для измерения высоты солнца и звезд над горизонтом и угловых расстояний между светилами.