Следы ведут в пески Аравии - [113]

Бродя по городу, Буркгардт все больше приходил к выводу, что начиная отсюда и к югу арабы ведут полуоседлый-полукочевой образ жизни, а далее и вовсе отказываются от оседлости. Бедуинов в Эс-Салте не боятся так, как в других городах Сирии, где побывал Буркгардт; здесь более пятисот мужчин имеют оружие и лошадей. Патриархальное спокойствие этого города нарушают лишь бедуины племени бени сахр. Пользуясь преимуществом в численности и силе и опираясь на традицию, они требуют определенной дани с жителей Эс-Салта, и те, как и положено, платят, дабы сохранить свои поля от опустошительных набегов.

Никаких достопримечательностей в городе Буркгардт не обнаружил. Мечеть, церковь да два караван-сарая — вот и все общественные здания. Впрочем, караван-сараи в некотором роде примечательны. Они даже похожи на европейские гостиницы. Приезжих здесь обхаживают и кормят буквально всем городом, распределив обязанности по снабжению и обслуживанию между всеми семьями.

А вот с проводниками здесь оказалось скверно.

Идти в Амман один Буркгардт не решился, опасаясь нападения бедуинов племени бени сахр. Он нашел вооруженных людей, готовых его проводить до Аммана, но не успели они выйти из караван-сарая, как на проводников накинулись жены. Они упрекали своих мужей за то, что те готовы рисковать жизнью из-за нескольких пиастров. А вот они, жены, возвращаясь с поля, видели на пороге лошадиный помет. Значит, в округе шастают бандиты из бени сахр!

Не в силах дождаться конца этой оглушительной перебранки, Буркгардт вскочил на коня и покинул город один. До Эт-Техейса Добрался благополучно, а там сразу нашел проводника, и опять такого, который когда-то сопровождал Зеетцена, и вместе с ним достиг Аммана.

В Аммане, как и в других поселениях Заиорданья, почти одни руины. На горе Джебель аль-Калаа, что значит "Гора-крепость", остатки древней цитадели — огромные каменные блоки, пригнанные друг к другу и скрепленные цементом. Внутри — арочные ниши с резным орнаментом. Когда-то город был построен крепко. Дома сложены из твердого известняка. Все они одной кладки, хотя можно определить и разные периоды в застройке. В домах — низкие дверные проемы, ниши в стенах. Кое-где сохранилась искусная лепка. Повсюду на земле валяются разбитые колонны по 3–4 фута в поперечнике. Буркгардт обнаружил несколько зданий — свидетелей прошлых эпох: церковь с колокольней, два небольших римских храма с нишами для статуй. В южной части города — амфитеатр, самый большой из всех, какие Буркгардт только видел в Сирии. Сорок рядов амфитеатра разделены тремя большими ложами. Перед фасадом — остатки колоннады. Восемь коринфских колонн неплохо сохранились, а судя по основаниям, их здесь было не менее пятидесяти. Рядом с амфитеатром — еще одно здание, Буркгардт не мог понять, для чего оно предназначено; быть может, это был цирк. Фасад почти без украшений, внутри — полукруглая арена, по стенам — обломки скульптур. Крыша обвалилась и загромоздила весь интерьер.

Буркгардт присел на ступеньку, достал дневник и описал в нем каждый дом, каждую колонну и пилястру в Аммане. Город больше подвергся разрушению, чем Джерати, и впечатление, которое вынес Буркгардт отсюда, было более мрачным. Проводник из Эт-Техейса отказался идти с ним дальше, к Мертвому морю. По его словам, он думал, что чужеземец направляется в Амман по какому-то важному делу, а для того чтобы старые камни рассматривать, не стоило и тащиться, особенно под угрозой нападения бедуинов бени сахр.

Буркгардт вернулся в Эс-Салт и продолжил поиски проводника. И снова ему предложил свои услуги один из тех, кто помнил Зеетцена.

Начали торговаться.

— Муса двадцать пиастров платил, — утверждал проводник.

— Не может этого быть! — вскричал Буркгардт. — Аллах у тебя язык отрежет за вранье. Отрежет и выбросит шакалам!

А сам думал: "Невероятная сумма! Боже мой, как мог этот замечательный ученый, перед именем которого я преклоняюсь, установить здесь такие цепы? Теперь их долго не поломать…"

— Аллах свидетель, я правду говорю! Двадцать пиастров! — кричал оскорбленный проводник. — Меньше не возьму.

— За два дня-то! Ты сам подумай. Да здесь ни один человек за две недели столько не зарабатывает, — пытался убедить его Буркгардт.

Все было напрасно, проводник на меньшую сумму не соглашался. Наконец кто-то из местных жителей пошел с ним за небольшую плату.

И снова Буркгардт почти точно следует маршруту, описанному Зеетценом. Чтобы не повторять своего предшественника, он по-прежнему старается больше увидеть, подробнее запечатлеть; составляет планы некоторых селений, чертит карту.

В Эль-Караке многие помнили Мусу аль-Хакима.

— Хотел идти к Мертвому морю, — рассказывали ему, — и, говорят, все море обошел кругом. А там страшно: разные духи живут, и города в землю проваливаются. Муса, конечно, тоже боялся, но свое дело делал — травы искал, камни разные. А сам маленький такой, щупленький…

"Да, это самый неутомимый путешественник, который когда-либо побывал в Сирии, — с уважением думал о Зеетцене Буркгардт. — Значит, он действительно обошел все Мертвое море. Несомненно, он сделал там массу интереснейших открытий". И Буркгардт отказался от мысли еще раз исследовать Мертвое море. Естествознание, минералогия — не его стихия. Нет, он не будет повторять Зеетцена.