Следы «Тигра». Фронтовые записки немецкого танкиста. 1944 - [20]

От неожиданности Курт только присвистнул.

– Надо же, германские медсестры, – произнес он вполголоса. – Интересно, что могут делать здесь две молодые симпатичные медсестрички, а?

Хелман задал женщинам точно такой же вопрос.

– Мы работаем в германском Красном Кресте, – ответила одна из них с берлинским акцентом. Красный крест на ее белом одеянии выделялся под шинелью, которая была ей велика. – Наш госпиталь был эвакуирован в ходе отступления, но нас оставили здесь. Мы бы очень хотели присоединиться к вам. Не оставляйте нас красным, пожалуйста.

– Что ж, нашим раненым нужна помощь. Вам приходилось бывать в «Ханомаге»? – спросил Хелман.

– Никогда, герр полковник.

– Тогда это будет для вас первый опыт, фрейлейн.

– Всегда что-нибудь случается впервые, – сказал Курт, подмигнув мне.

* * *

Когда медсестры устроились в «Ханомаге», в котором были собраны наши раненые и оставшаяся в живых русская пленница, мы, экипажи танков, выбрались из наших машин и стали осматриваться по сторонам.

Мы остановились в низине с широкими склонами, мало заметной из окружающей ее степи. В опустившемся тумане можно было рассмотреть только несколько неясных силуэтов деревьев, несколько крупных валунов, все остальное тонуло в тумане и темноте. Время было дорого, и, используя фонари с боковыми экранами для маскировки, каждый экипаж принялся возиться с моторами своих боевых машин, чтобы подготовить их к предстоящему новому маршу.

Наши «Тигры» не были сконструированы для совершения долгих переходов, даже по городским дорогам. Нагрузка на двигатель, трансмиссию и ходовую часть и их износ были столь значительны, что ресурса двигателя и трансмиссии хватало только на 1000 километров пробега, после чего они подлежали полной замене. Некоторые из наших танков были уже близки к такому состоянию, и их экипажи с грустью обсуждали перспективы добраться до конечного пункта этого перехода, не сгореть и не попасть в руки врага. Даже траки – соединительные звенья гусениц, эти большие полосы из стали весом в десять килограммов каждая, – быстро изнашивались от таких нагрузок, так что их приходилось подтягивать и подгонять, чтобы гусеницы не рвались и чтобы их не затягивало в опорные катки. Пальцы, которые скрепляли траки гусениц, представляли собой толстые металлические прутки – и если хоть один из них лопался на ходу, то 60-тонный (56-тонный. – Ред.) танк был обречен.

Вместе с Куртом и Вильфом мы проверили состояние обеих гусениц нашего танка, стараясь понять сквозь грязь и обрывки человеческой плоти, которые снова набились в них, можно ли надеяться на их надежность. «Пальцы», соединяющие траки, выглядели погнутыми и болтающимися, как будто были сделаны из металла низкого качества.

– Ну что? – спросил появившийся за нашими спинами Хелман.

Он всегда напоминал мне кота, бесшумно ходившего в своих начищенных сапогах и не сводящего с нас взгляда своих серых глаз.

– Возможно, нам удастся проделать еще 50 километров на этих гусеницах, герр полковник, – ответил я. – Затем придется разбирать все траки и менять «пальцы». Видите, как они выглядят? Очень сильно износились, мне кажется, они сделаны из некондиционного металла.

– Металл должен выдержать, – сказал Хелман. – До реки 100 километров, Фауст. У нас осталось горючего как раз на 100 километров. Мы должны добраться до реки, мы нужны там, чтобы усилить оборону. Может быть, нам удастся разжиться горючим где-нибудь по дороге.

– Так точно, герр полковник.

Я выключил свой фонарь, и мы остались стоять в пронизывающем холоде ночи, сгорбившись, засунув руки в карманы и думая об одном и том же. «Тигру» предстояло проделать 100 километров, горючего в обрез, а нас преследует жаждущая мщения дивизия этих сталинских монстров ИС.[38]

– Но ведь мы сделаем это, не правда ли? – произнес чей-то голос в темноте.

Оказалось, что это был наш перемазавшийся в грязи летчик из люфтваффе, неслышно приблизившийся к нам в темноте.

– А, так это вы, тот летчик, который расстрелял весь боекомплект? – произнес Хелман. – Я весьма рад, что вы нашли нас.

– В самом деле?

– В самом деле, – произнес Хелман мурлыкающим тоном. – Вы же сильный мужик, чего только стоят ваши плечи.

– Я чемпион нашей эскадрильи по боксу.

– Прекрасно, просто великолепно. Нам нужен такой человек, как вы, вам предстоит стать заряжающим 88-миллиметрового орудия.

– Мне? Заряжающим танковой пушки? – засомневался летчик. – Но я не имею никакого представления об этом орудии.

– Ничего, Вильф вам все объяснит, – подвел черту Хелман, хлопая обоих по спине. – Это займет не больше часа. Потом надо немного отдохнуть, поскольку на рассвете мы снова двинемся в путь.

* * *

Пока Вильф объяснял летчику в танковой башне последовательность работы с танковым орудием и показывал процедуру его заряжания, Хелман собрал всех оставшихся командиров танков на краткое совещание о дальнейшем движении. Я же открыл консервную банку из своего полевого рациона и съел половину, примостившись на лобовом бронелисте «Тигра». У мяса в банке был какой-то чудной вкус – словно тушенка была сделана из старой конины, правда, кое-кто утверждал, что это ослятина. Но танковая броня, на которую я опирался локтями, внушала уверенность, что все будет хорошо, и я поверил ей. Вильф раскурил сигарету, которую мы вместе и прикончили. Оставшуюся половину банки тушенки я припрятал про запас.