Следы на воде - [9]

И сразу, без всякого перехода, к небу взлетает огненный вал, и тогда он просыпается.

Он проснулся и, как всегда, потребовалось немало времени,

чтобы успокоить быстро стучащее сердце. Он лежал, не открывая глаз, и вновь повторял то, что было уже повторено тысячу раз, что было его молитвой. "Если бы только во сне взлетал к небу огненный вал! Если бы только во сне... Если бы..."

Внезапно последние события начали связываться в какое-то подобие логической цепи. "Так-так-так... Вот уж, действительно, утро вечера..."

Он открыл глаза и сел.

"Так. Огненный вал перед глазами... Дикий хоровод сошедших с ума стрелок... Суета иголок и розовый туман... А потом та поляна и холм... Березка-сиденье и обугленные корни... Нет никаких корней! Плохо - и хорошо... Было черным, стало - белым..."

Гудок видеофона. (Пора бы забыть об аварийной сирене!) Гудок

разорвал ненадежную, еще не оформившуюся цепь, стеклышки калейдоскопа разметало в разные стороны - и очень важный узор исчез.

Он встал с дивана и щелкнул клавишей видеофона. В глубине экрана возникло лицо Димыча. Оно было смущенным и обеспокоенным.

Димыч помолчал, вглядываясь, неуверенно кивнул.

- Привет, Андрюша! Уже не спишь? Тьфу! Вопрос, достойный идиота. Я хотел сказать, не разбудил ли тебя?

Димыч умолк, а Андрею вдруг стало почти весело. Наверное, вид у него вчера действительно был подходящий, если бесцеремонный Димыч проявляет такую заботу о его сне.

Он решил брать быка за рога. Без всяких вступлений и уверток.

- Димыч, ты сделаешь мне огромное одолжение, если не будешь ни о чем расспрашивать, ну, там, где я был, что делал... Предположим, мне слегка отшибло мозги.

Димыч не выдержал и хмыкнул.

"Явно пропала хорошая острота, - подумал Андрей. - Жаль Димыча".

- Понимаешь, совершенно вылетело из головы, когда стартовал "Вестник"...

- Десять месяцев назад, двадцать пятого ноября, - очень быстро ответил

Димыч.

"Все правильно. Двадцать пятого ноября".

- И... И комиссия внбрала 3онина, а не меня?

- Ну да, ты после этого и исчез. Бизон покатил на Кавказ, на базу Космоцентра, а ты больше не подавал никаких признаков жизни. Костя, правда, говорил, что ты собирался к родителям...

- Костя? 3ванцев?

Димыч с недоумением посмотрел на него.

- Андрюша, у нас в лаборатории всегда был только один Костя!

"Главное - спокойно. Спокойно все выслушать, приготовиться ко всему". Он подавил в себе желание сесть прямо на пол.

- А откуда Костя это узнал?

- Видать, камешек был здоро-овый! - не выдержал-таки Димыч. - От тебя! Слушай, Андрей, - лицо Димыча на экране приблизилось. - Ты только не обижайся. Рита здесь высказала предположение, что тебя подвергли... - он замялся. - Ну, стерли кое-какие слишком тебя расстроившие воспоминания, понимаешь? Конечно, это не мое дело...

- Димыч, мы же условились!

- Ладно, молчу.

- Нет, ты не молчи, а продолжай про Костю.

Неплохое предположение, да вот беда - неправильное. Он-то как раз

помнил все слишком хорошо. Вопрос в том,можно ли помнить то, чего никогда не было...

- В общем-то мы сообразили, что ты просто хочешь исчезнуть.

- Из-за того, что полетел Бизон?

Спрашивать это было совсем не обязательно, но он хотел собраться с мыслями.

Димыч кивнул.

- Ну, зав принял твое исчезновение спокойно. Зава ты, надеюсь,

не забыл? - опять не удержался Димыч. - Сказал, что понимает и все такое... Учитывая, говорит, выдающиеся заслуги Громова в деле создания и тэ дэ и тэ дэ, можем позволить ему этот отпуск.

Как, усваиваешь?

Андрей промолчал.

- Ну вот, дали тебе бессрочный отпуск и поняли, что ты пока ни в ком из нас не нуждаешься. И все же, Андрей, - Димыч понизил голос, - тебе не кажется, что нос твой превратился в поросячий пятачок? Ей-то ты мог подать весточку?

"О-ох!" - беззвучно выдохнул он.

- Она же каждый день спрашивала, где ты, - продолжал Димыч. - Потом перестала - и правильно! Ведь пят-над-цать месяцев!.. Что с тобой? Андрюха!..

Последнее, что он увидел - встревоженное лицо Димыча. Потом оно задергалось и исчезло. Исчезло все.

"И ведь было же предчувствие, что случится что-нибудь невероятное, ведь было же, было! Не зря все это затевалось, да что же это я, да о чем же я, почему стою, как завороженный, чудеса, царство теней, а Димыч за Харона..."

- Кто... она?

И, не дожидаясь ответа, бросился в коридор, к скоростному лифту.

"Быстрее, быстрее, быстрее, пока не взорвалась ракета! Быстрее, быстрее, ведь ты же умеешь бегать! Быстрее, быстрее к поезду! Господи, я, кажется, начал верить в тебя, быстрее же, быстрее, быстрее!.."

3.

- Успокойся, Андрюша, успокойся...

Он чувствовал прикосновение ее руки, настоящей, живой руки, а не пепла, он прижимал ее руку к своему мокрому и горячему лицу, и рука тоже была мокрой и горячей.

- Ты не исчезнешь? Ты не исчезнешь? - Он говорил, не отрывая губ от ее руки, слова звучали невнятно, почти теряя свой смысл, но это было неважно, перед глазами полыхал огонь, превращая в ничто белое платье, он повторял снова: - Ты не исчезнешь? - а белое платье вспыхивало и терялось за огненной стеной.

- Я не исчезну, Андрюша, я всегда была здесь. Все пятнадцать месяцев, - голос стал холоднее, чуть-чуть холоднее, но он уловил перемену.