Следы на снегу - [18]

Этого смелого путешественника не останавливали ни преклонные годы (ему было около 80 лет), ни скудость полученных от индейцев сведений, за верность которых к тому же трудно было поручиться, так как индейцев тогда толком никто и не понимал. Более того, он настолько уверовал в успех предприятия, что даже захватил несколько больших окованных железом сундуков — для хранения россыпного золота и других ценных находок.

Найт вскоре отплыл от английских берегов, а когда его корабли не вернулись к ожидаемому сроку, было решено, что экспедиция зазимовала в Гудзоновом заливе. Когда же и в 1720 году не пришло ни одно судно, в Компании встревожились и на поиски направили шлюп «Уэйлбоун» под командой Джона Скрогса. Но в ту пору северо-западное побережье Гудзонова залива было исследовано слабо. Скрогс встретил на пути множество мелей и рифов и повернул обратно в Форт Принца Уэльского, так и не узнав ничего определенного относительно пропавших судов.

Исходя из этого, кое-кто предположил, что Найт, должно быть, обнаружил Северо-Западный проход и вышел в Южные моря, обогнув Аляску.

В 1767 году Компания вела китобойный промысел у острова Марбл. Один из китобоев в поисках китов подплыл близко к берегам острова, у восточной оконечности которого команда обнаружила новый залив. У входа в него были найдены ружья, якоря, канаты, кирпичи, наковальня и множество других предметов, еще не испытавших на себе разрушительной силы времени. Можно было ясно различить место, где стоял дом, хотя эскимосы растащили его на гвозди и на дрова, а в бухте на глубине около пяти морских саженей виднелись кили двух затонувших кораблей. Теперь не оставалось сомнений, что Найт со спутниками попал на этот безлесный негостеприимный остров, что лежал в шестнадцати милях от материка, мало отличающегося от бесплодного скалистого острова.

Летом 1769 года мы встретили в новооткрытой бухте несколько эскимосов; когда же заметили, что один из них уже в годах, у нас разгорелось любопытство, и мы решили порасспросить его. В этом предприятии нам помог эскимос, зимой служивший на фактории переводчиком и каждый год выходивший с китобоями в море.

Эскимосы поведали, что корабли мистера Найта достигли острова уже поздней осенью и больший из них получил повреждение при входе в бухту. Тогда англичане — их было пятьдесят человек — начали строить дом. Как только лед сошел, эскимосы летом следующего 1720 года снова приплыли на остров, но англичан стало уже много меньше, а оставшиеся в живых выглядели очень больными.

Болезни и голод так подкосили дух англичан, что к началу следующей зимы их оставалось не больше двадцати. Эскимосы поселились напротив их дома, на противоположном берегу бухты, и часто делились с ними чем могли — в основном тюленьим мясом, жиром и китовой ворванью. С наступлением весны эскимосы снова перебрались на материк, а вновь побывав на острове летом 1721 года, застали в живых всего пятерых англичан. Отчаянно нуждаясь в подкреплении сил, несчастные сразу накинулись на принесенные эскимосами тюленье мясо и ворвань и съели их прямо сырыми.

Эта пища так расстроила их желудки, что трое англичан вскоре умерло, а оставшиеся двое, хоть и были очень слабы, выкопали им могилу, работая по очереди. Еще много дней прожили они, часто поднимаясь на вершину скалы недалеко от их дома и подолгу всматриваясь в море к югу и востоку от них, как бы ожидая, не покажется ли спасительный корабль. Долго простояв так, безуспешно вглядываясь в даль, они опускались на землю друг подле друга и горько рыдали. Наконец один из них умер, а другой был настолько истощен, что, истратив последние силы на рытье могилы для своего товарища, упал и тоже умер.

Так мы узнали, чем кончилась первая попытка отыскать медные копи.

Весной 1768 года несколько северных индейцев, пришедших выменять нужные им товары в Форт Принца Уэльского, снова принесли вместе с несколькими кусочками меди рассказы о большой реке. Это побудило мистера Мозеса Нортона, коменданта крепости, отправиться в Англию и там представить дело достойным внимания Компании. В результате совет директоров решил снарядить знающего и сообразительного человека в сухопутное путешествие для определения долготы и широты местонахождения устья реки, а также для составления по пути следования карты территорий с попутными наблюдениями и замечаниями. Сочли, что я вполне смогу возглавить экспедицию, поэтому летом 1769 года, когда мне не исполнилось еще двадцати четырех лет, Компания обратилась ко мне с предложением возложить на себя этот труд.

Я не замедлил согласиться. В ноябре, когда в крепости опять появились северные индейцы, мистер Нортон нанял нескольких мне в проводники, хотя они сами никогда реки Коппермайн не видели. Меня снабдили огневым припасом и всем прочим примерно года на два. Сопровождать меня должны были двое белых слуг, выделенных Компанией, двое охранников (индейцев кри, нанятых где-то на южных факториях) и порядочное количество северных индейцев в качестве носильщиков.

Сделав все необходимые приготовления, чтобы выступить 6 ноября, я простился с комендантом и друзьями в Форте Принца Уэльского и выступил в путь под звуки пушечного салюта из семи орудий.