Следующий! Откровения терапевта о больных и не очень пациентах - [28]

Больше других пациентов мне запомнилась Синтия, которая жила в соседней деревне. Она вышла из дома накануне вечером и, несмотря на ослабленное состояние из-за прогрессирующего СПИДа и туберкулеза, проделала двенадцать миль пешком, а затем провела ночь у дверей клиники вместе со многими другими пациентами. Она не знала ни слова по-английски, так что в роли переводчика выступила медсестра. Синтии было двадцать четыре, но выглядела она гораздо старше. Оба ее ребенка умерли где-то в полуторагодовалом возрасте – скорее всего, из-за СПИДа, хотя их никто никогда не обследовал. Муж Синтии, заразивший ее ВИЧ, ушел от нее, когда стало понятно, что работать она больше не в состоянии и к тому же не сможет родить здоровое потомство. Синтия осталась одна и, чтобы хоть как-то прокормиться, работала в поле. Лекарства от СПИДа и туберкулеза доставались ей бесплатно и в целом помогали, но больше всего она нуждалась в том, чтобы нормально поесть.

– Когда вы сможете поесть в следующий раз? – спросил я через переводчицу.

Синтия пожала плечами, помолчала некоторое время, а потом, посмотрев мне в глаза, о чем-то спросила. Ожидая перевода, я предположил, что Синтия попросила денег или еды. К моему удивлению, она попросила дать ей работу.

Несмотря на свое состояние, она чувствовала, что должна сама зарабатывать себе на жизнь, и не рассчитывала на подачку.

Один из предыдущих пациентов дал мне шесть куриных яиц, чтобы поблагодарить за противомоскитную сетку, – и я отдал их Синтии, чтобы та подкрепилась и набралась сил перед дорогой домой.

В юности я был идеалистом. Готовясь к поступлению на медицинский факультет, я воображал, как буду годами работать в беднейших уголках мира. На деле же, если не считать помощи Робу в Кении, за границей я применял медицинские навыки лишь однажды – когда вскоре после получения диплома три месяца проработал в мозамбикской больнице. Работать там оказалось очень тяжело. Ресурсы были ограничены, бюрократия сводила меня с ума, а уровень коррупции приводил в ужас. Это был потрясающий опыт, и, пусть прошло несколько лет, я частенько вспоминаю то время, – и это помогает мне по-новому взглянуть на свою жизнь и работу в Великобритании. Сейчас, набравшись опыта, я мог бы принести гораздо больше пользы в Мозамбике, но вопрос в том, достаточно ли у меня мотивации для этого.

У Роба практически такой же опыт работы, как и у меня. За неделю до моего приезда в Мозамбик посреди ночи в больницу Кении к Робу доставили роженицу с предлежанием ручки плода. Это означает, что рука младенца появилась на свет, но сам малыш по-прежнему оставался в утробе и, по сути, застрял. Подобно мне, Роб, будучи студентом-медиком, проходил практику в отделении акушерства и гинекологии, но на этом его опыт помощи при родах заканчивался. И вот, как единственный врач в округе – ближайшая больница в десяти часах езды, – Роб вынужден был что-то предпринять. Женщине требовалось кесарево сечение, но необходимого оборудования под рукой не было. Роб попытался затолкнуть ручку обратно, но ничего не вышло, и ребенок умер. Роженица чересчур ослабла из-за кровопотери и усталости. Ребенка нужно было извлечь, иначе мать тоже умерла бы. Роб отрезал детскую ручку и помог женщине родить мертвого ребенка.

Роб спас той женщине жизнь, и за это я его чрезвычайно уважаю. Она наверняка умерла бы, если бы Роб решил остаться в Англии. На страницах этой книги я периодически жалуюсь на то, что поступал на медицинский факультет, чтобы спасать жизни и помогать людям, а вместо этого составляю компанию старушкам и раздаю больничные лентяям, которым не хочется идти на работу. Я пока не исключаю возможности того, что когда-нибудь вернусь в Африку и займусь настоящим «спасением жизней», но не уверен, хватило ли бы мне духу в три часа ночи отрубить руку мертвому младенцу.

Доказательства

Воскресным утром мы с женой выбрались в город. И хотя я мечтал выпить кофе с кексом, жена решила наведаться в один из модных джус-баров, которых немало расплодилось за последнее время.

За стойкой возвышался мужчина с нелепой козлиной бородкой и хвостиком. Я поинтересовался у него, что представляет собой ягода асаи; вопрос далеко не праздный, если учесть, что заказанный мной смузи на одну пятую состоял из этих самых ягод.

– Ягода асаи собрана вручную на берегах Амазонки. – (Я ему не поверил.) – В ней в сто раз больше витамина С, чем в апельсине, поэтому она заряжает природной силой, улучшает самочувствие на все утро и надежно защищает от простуды.

Он выглядел весьма довольным собой, протягивая мне смузи, а я задумался, какие еще нелепые медицинские советы он раздает посетителям: «Ешьте папайю – она избавит вас от бородавок», «Съешьте малины, и вы станете больше нравиться своим друзьям». Мне очень хотелось сказать мистеру Козлиная Бородка, что особая роль витамина С в профилактике простуды не доказана и что никакой «природной силой» он не заряжает, да и с чего бы вдруг? К тому же, если употребить больше 200 миллиграммов витамина С за раз, его избыток я спущу в унитаз. С тем же успехом можно остановиться на апельсине, который гораздо вкуснее и дешевле.