Следующее поколение - [32]

«деревни» они назывались. Не слышал такого слова?

— Нет.

— Ну, верно, их уже и не осталось. Прежние фермеры защищаться толком не умели, вот в чем дело. А мы умеем. Мы, старейшины, это те, которые выжили. Мы уж постарались, чтобы защититься как следует, наши поселки голыми руками не возьмешь. Теперь мы колотим разбойников, а не они нас. Мы их со сторожевых постов мигом примечаем…

— Сторожевые посты? — переспросил Вик, окидывая взглядом дальний берег озера. — Что-то я их не замечал…

— Ты не замечал, — усмехнулся старейшина, — а они тебя заметили, тебя и твой отряд. Это уж будь спокоен. И вот, значит, разбойники теперь на нас остерегаются нападать. Оружия у нас хватает, наши сыновья сильны и осторожны… — старейшина сделал паузу и глянул на Вика. — Понял, старейшина Вик?

— Хочешь сказать, что серые нападут на нас?

— ДОЛЖНЫ напасть, старейшина Вик. От кого им кормиться, если не от Города и не от нас?

— Они враждуют друг с другом, — неуверенно повторил Вик слова Коста. — Друг от друга могут кормиться…

— Это они так добычу делят. А если нет добычи? Когда мало дичи, собаки и волки в стаи сбиваются. В большие стаи, старейшина Вик!

Теперь Вик был уже встревожен не на шутку «СКОРО ОНИ РАСПРАВЯТСЯ С НАМИ»… Он никогда не забывал грозную загадку этих слов умирающего серого. Зима? Да, это опасно.

— Спасибо за предупреждение, — искренне сказал он старейшине. — Я передам это предупреждение Совету. Я передам, что вы друзья Централи. Если мы можем в ответ чем-то помочь вам…

— Помочь нам? — равнодушно переспросил старейшина. — Чем вы можете помочь нам, говоришь…

Внезапно взгляд старейшины стал напряженным, жестким. Он машинально потянулся к своей бороде и запустил в нее пятерню — Вик уже знал этот жест. Он означал, в большинстве случаев, волнение и тревогу.

— Помочь нам, говоришь. Да, вот такое тут дело… Нет ли у вас из Города вестей?

Вик не ожидал подобного вопроса. Впрочем, ответить на него было нетрудно.

— Нет, — ответил он уверенно. — Нет никаких вестей. Вообще никаких. Город закрыт укреплениями, и никто не знает, вот уже много лет, что там происходит. Конечно, я видел много раз городской Конвой, но я даже не знаю, как называются эти железные механизмы, которые его охраняют…

— Зато я знаю, — угрюмо проговорил старейшина. Он прибавил слово «танки», которое Вик слышал впервые, хотя смутно оно показалось ему знакомым. — Вот от чего нам бы избавиться — от городского Конвоя! Это тебе не разбойники. Приходят и забирают что хотят. Все забирают, что не припрячешь. А много припрятать нельзя, нельзя их сердить. У нас они редко бывают, а вот южнее поселки — там дороги лучше — там вовсе от них житья нет.

— Вы можете уйти в лес, — сказал Вик.

— Пробовали, — возразил старейшина, — лучше бы и не пробовать! Поселок с собой в лес не унесешь. Возвращаемся — одни головешки лежат. Это наш старый поселок был, вы через него проходили… — Вик кивнул. — Ну, вот так и живем Платим дань, а куда деться? Город…

Вик внимательно наблюдал за лицом старейшины, и, когда тот выдохнул это слово — «Город» — выдохнул, словно проклятие — Вик неожиданно понял, что фермеры проклинали Город много раз, проклинали так же, как недавно он сам. Фермеры должны были ненавидеть Город темной, лютой ненавистью — куда более сильной, чем ненависть к серым. Потому, что серым можно было сопротивляться, можно отомстить — а Городу — нет.

— Против Города бессильны и мы тоже, — утешающим тоном проговорил Вик. И вдруг добавил: — Пока бессильны…

Реакция старейшины была мгновенной. Он крепко сжал локоть Вика.

— Пока бессильны, говоришь? Пока? Что вы задумали?

Вику нечего было ответить. Слова вырвались у него сами собой, теперь он сожалел об этом. Стоило ли признаваться в данной однажды клятве? Поколебавшись, Вик сказал:

— Совет ничего не замышляет. Город неприступен. Меня подняли бы на смех, если б узнали, но… но я дал себе клятву побывать в Городе. И не просто побывать, а спросить с них за все, спросить… — Вик замолчал. Он ждал расспросов, однако старейшина не проронил ни звука. Взгляд его был направлен куда-то вдаль. Не на дальний берег озера. Гораздо дальше.

— Ты молод, старейшина Вик. Ты не видел Исхода… Город… — старейшина говорил, запинаясь, будто каждое сказанное слово причиняло ему боль. — У них есть танки.

У них есть вертолеты. Они разделались бы с нами всеми за одно лето, но им нужна дань.

Старейшина умолк. Вик тоже молчал — возразить ему было нечего. Слова «вертолеты» и «танки» пугали своей мрачной загадочностью. Железные машины? Ну, и что же?

Грузовики тоже железные машины, но они горят, и не нужно особого труда, чтобы их поджечь… Эту мысль Вик постарался упрятать в своей голове как можно надежнее.

Если бы можно было рассчитывать на помощь фермеров! Но у фермеров всем заправляли старейшины, а они были теми же прошлыми. И, как все прошлые, боялись Города. Ненавидели его, тянулись к нему — и панически боялись. В своей душе Вик такого страха не чувствовал. Он был молод. Он был иным, чем прошлые. …Вик вновь кинул камешек в озеро, и желтые листья закачались на едва заметных волнах, расходящихся кругами, медленно расходящихся бесчисленными кругами…