Следующая остановка - расстрел - [49]

Порой изготовители фальшивых документов сталкивались с, казалось бы, неразрешимыми проблемами — например, обложки финских паспортов делались из синего пластика, материал которого подделать не представлялось возможным. Случилось так, что сотрудник Управления С, работавший тогда в Финляндии и знавший о трудностях, которые испытывают в Центре, зашел в магазин, чтобы купить какую-то мелочевку, и увидел, что на прилавке лежат огромные рулоны синего пластика. Он попросил продавца показать один из них, и, внимательно осмотрев пластик, понял, что это именно тот материал, который так необходим в Москве. И сотрудник купил целый рулон синего пластика, достаточный для изготовления нескольких сотен финских паспортов, и переслал его в Москву.

Если бы меня меньше интересовали вопросы истории, политики, идеологии и языки, я бы, наверное, пребывал в полном восторге от работы в управлении, которое являлось ядром всего КГБ, от абсолютной засекреченности и таинственности, царивших там. Когда я еще служил в Управлении С, о важности работы этого подразделения не раз в своих выступлениях упоминал Владимир Семичастный, бывший в то время Председателем КГБ.

Каждый месяц в день зарплаты все коммунисты устремлялись в кабинет секретаря парторганизации платить партвзносы. Собрав с нас по три процента от наших окладов и соответствующим образом оформив эту процедуру, секретарь с ведомостью и печатью отправлялся в святая святых Комитета, в кабинет к Семичастному, чтобы принять причитавшийся с него трехпроцентный взнос в партийную кассу.

Управление наше напоминало пчелиный улей — в каждом его кабинете кипела работа. Англо-американский отдел прежде всего интенсивно занимался Соединенными Штатами, Великобританией, Австралией и Новой Зеландией. Канада и страны африканского континента были на втором плане. Из всех вышеперечисленных стран Великобритании уделялось первостепенное внимание, поскольку система учета и регистрации граждан там была наиболее слабой — никому из жителей страны не вменялось в обязанность постоянно иметь при себе удостоверение личности, и там не существовало централизованной службы регистрации, наподобие западногерманской. И, кроме того, обзавестись британским паспортом не представляло особого труда, а это было мечтой многих сотрудников КГБ. Любой работающий в Лондоне советский разведчик свободно заходил в Сомерсет-Хаус (название это не сходило с уст сотрудников Управления С), рылся в картотеке, находил в ней свидетельство о рождении, которое, на его взгляд, могло пригодиться КГБ, получал с него копию, прикладывал к нему остальные документы, необходимые для оформления паспорта, а требующиеся подписи трех поручителей подделывались.

Единственное осложнение могло возникнуть, если бы английской паспортной службе вдруг вздумалось проверить подлинность представленных ей документов. Иногда ее служащие это делали, но крайне редко. Этот пробел в их работе и использовал КГБ.

Управление распространяло свою деятельность на весь мир, включая такие страны, как Индия, Пакистан, Иран, Япония, Китай и Куба. Чем больше стран входило в такой список КГБ, тем на большее число вымышленных граждан можно было изготовить фальшивки. В Западной Германии чекисты искали людей со швейцарскими или австрийскими корнями, поскольку советский разведчик, говоривший на немецком с легким акцентом, в случае необходимости всегда мог сослаться на свое иностранное происхождение. Под словом «Европа» понимались все ее страны, за исключением Британии, Германии и Австрии, и в каждой из стран этого континента работали наши люди. После войны во Франции и Италии советская разведслужба вербовала агентов, вероятнее всего из числа левых. В Финляндии — аналогично, но там КГБ еще удалось подкупить пару православных священников, которые с готовностью предоставляли его сотрудникам все данные из их приходских книг. В Бельгии с нами сотрудничали бывшие коммунисты плюс несколько русских и украинских женщин, вышедших замуж за бельгийцев и уговоривших своих мужей помогать КГБ. Таким образом, где трудолюбием, где терпением, а где и с помощью воровства европейский отдел постепенно наращивал свою мощь.

И все же, несмотря на высокий рейтинг нашего отдела, работа в нем меня не захватывала, и я был переведен в немецкий отдел. Там свободное знание языка мне очень пригодилось — работа давалась легко, однако состояла она все в том же занятии с разного рода бумагами. Возня со всеми этими паспортами, аттестатами и удостоверениями меня совсем не прельщала.

Кроме того, я обнаружил, что девяносто пять процентов нашей деятельности связано с Восточной Германией. Хотя основной поток политэмигрантов следовал на Запад, всегда находились и такие, кто по той или по иной причине — то ли разочаровавшись в жизни по ту — сторону железного занавеса, то ли поддавшись на уговоры родственников — возвращались на Восток. Много времени приходилось тратить на проверку таких возвращенцев, выяснять, откуда они прибыли и почему решили вернуться. Все документы у них забирались, а затем использовались для нелегалов.

Широким полем деятельности для нашего отдела служила ГДР. Там в сороковых и пятидесятых годах сотрудники КГБ ввели в практику различные манипуляции с книгами регистрации и населения. Книги эти либо предоставлялись самими немцами, либо просто выкрадывались. На тех страницах, где между строчками обнаруживался пробел, вписывалось новое имя (к примеру, ребенка, чьи родители уже умерли или погибли).