Следующая остановка - расстрел - [170]

— Олег, за нами идут какие-то люди!

— Не волнуйся, — ответил я. — Они обеспечивают мою безопасность. То, что ты заметила их сейчас, — неплохо. Однако в ресторане они не привлекли твоего внимания, хотя все пятеро сидели за столиками в непосредственной близости от нас.

На следующий день друзья Кати — привлекательная, сексапильная женщина и ее супруг — вызвались показать нам город. Когда экскурсия подошла к концу, я поблагодарил их за оказанную любезность и пригласил на обед в ресторан. Однако они уговорили нас отобедать у них. Мы тут же купили пару бутылок отличного вина и отправились к гостеприимным хозяевам. Все мы были в невероятном восторге от Пизы. Надо сказать, что Пиза — небольшой, фактически, городок, который можно без труда обойти пешком. Должен заметить также, что к моей несказанной радости Ариф и Катя узнали, что в специальном вагоне, отправляющемся из Пизы, можно доехать до Москвы по железной дороге. А это означало, что для них не составит труда отвезти Лейле мой чемодан.

К тому времени у меня уже появилось немало верных соратников в той битве, которую я вел за воссоединение своей семьи. И одним из них был Николае Бетелл, политический деятель и писатель, с которым я познакомился еще в бытность мою сотрудником лондонской резидентуры. Занимая видное общественное положение и обладая широчайшими познаниями и опытом во всем, что касалось прав человека, лорд Бетелл был идеальным помощником. Мы с ним разработали план, согласно которому он должен был нанести Лейле визит во время пребывания в Москве в сентябре 1990 года. То, что мы придумали, сработало на все сто. Чтобы быть уверенным в том, что она никуда не уйдет в нужный момент, я предупредил ее по телефону, что 30 сентября к ней зайдет один человек. Бетелл в означенный день позвонил ей утром из гостиницы, где он остановился, объяснил, кто он такой и отправился к ней в тот же час, рискуя быть арестованным КГБ, чьи сотрудники из службы наблюдения, как обычно, сидели в машине, припаркованной возле нашего многоквартирного дома. Однако все обошлось: они не стали его задерживать. И Бетелл смог без помех поговорить с Лейлой, назвав потом интервью с ней «Задушенной беседой». Через неделю в «Санди экспресс» появилось его открытое письмо Горбачеву, содержавшее, помимо всего прочего, и отдельные высказывания Лейлы о низости и вероломстве КГБ. Кроме того, он опубликовал две великолепные цветные фотографии, снятые им во время встречи с моей семьей. Выступив публично в нашу защиту, лорд Бетелл оказал нам огромную моральную поддержку. Не знаю, повлияли ли как-то опубликованные им обличительные материалы на дальнейший ход событий или нет, но я всегда буду испытывать к нему глубокое чувство благодарности за все, что он для нас сделал.

Уже с самого начала 1991 года я стал высказывать предположение о том, что в ближайшее время будет предпринята попытка переворота, направленного против Горбачева и его режима. Я видел, что происходивший в стране процесс политических преобразований все больше и больше выходит из-под контроля членов Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза, ставя их, в сущности, перед альтернативой: либо предпринять решительные шаги и вернуть себе утраченные позиции, либо признать поражение и сойти с политической сцены. Поскольку эта публика не привыкла уступать, единственным выходом из создавшейся ситуации ей виделся только заговор против руководства страны. Именно о таком развитии событий я писал в большой статье, опубликованной 6 января 1991 гола на страницах «Санди тайм».

Я ошибся только в одном — полагая, что заговорщикам удастся достичь своей цели.

17 августа, когда это произошло, обстановка представлялась чрезвычайно мрачной. Организатором путча был Крючков, стремившийся во что бы то ни стало восстановить старый строй, а вместе с ним и всемогущество КГБ. Однако уже через каких-то два дня ситуация резко изменилась. Крючков был арестован, и Председателем КГБ стал Вадим Бакатин — человек, придерживавшийся либеральных взглядов.

Как только начались эти лихорадочные события, «Санди тайм» пригласила меня поработать неделю в редакции в качестве консультанта, и я, вооружившись радиотелефоном и приемником, чтобы принимать советские программы, провел в офисе несколько безумных дней. И тогда-то случилось невероятное. Однажды, когда я находился там, зазвонил телефон и человек из «Независимого телевидения» сообщил:

— Насколько нам известно, ваша семья вот-вот получит разрешение на выезд за рубеж. Бакатин, новый глава КГБ, только что провел в Москве пресс-конференцию, на которой заявил, что вашу жену с детьми больше никто не станет задерживать.

Прежде чем я успел осмыслить услышанное, этот человек спросил, не смог бы я прямо сейчас приехать на съемку в студию «Независимого телевидения». Жизнь стала похожей на цирк, где один трюк тут же сменяется другим. Поднявшись по лестнице в указанную мне комнату, я прежде всего позвонил Лейле в Москву и узнал, что там, в нашей квартире, как раз в этот момент работают операторы и журналисты того же «Независимого телевидения». В общем, пока мы разговаривали, нас снимали одновременно и в Лондоне, и в Москве. Судя по тому, как говорила Лейла, я понял, что она старается изо всех сил не допустить в нашей беседе какой-либо оплошности и не позволяет себе возноситься в своих надеждах слишком высоко, поскольку опасается, что КГБ может изменить решение.