Следуй за ритмом - [30]

Передо мной внезапно оказались обнаженные мышцы и покрытая чернилами кожа. У Малька было больше тату, чем у Эйдена, но все они почему-то находились на левой части тела. Мое внимание привлек двойной образ на груди: с близкого расстояния ты видишь пару со склоненными друг к другу головами, но, отстранившись и вобрав картинку целиком, понимаешь, что две фигуры образуют череп. Гипнотизирующая татуировка, и в потрясающем исполнении. Чем дольше я на нее смотрела, тем плавнее перетекал один образ в другой.

– Серьезно, Малёк? – спросил Эйден.

Я отдернула пальцы от руки Малька. Даже не заметила, как прикоснулась к нему.

– Извини.

– Никаких проблем, – ухмыльнулся тот. – Для чего, по-твоему, я сделал эти наколки?

Леонардо хмыкнул.

– Когда-нибудь это не сработает.

Малёк пожал плечами.

– Пока такого не случалось.

Я недоуменно моргнула:

– Что?

– Ничего, – резко ответил Эйден. В какой-то момент он подошел и встал за диваном. – Малёк просто не знает, что ты увлечена живописью. – Другу он бросил: – Вот и все. Она художник. – Он словно пытался до него что-то донести.

– Вот как? – Малёк вытянул руку на спинке дивана. – Покажи мне как-нибудь свои картины. Я с удовольствием посмотрю.

– Серьезно? – снова спросил Эйден.

Я бросила на него взгляд. Да что с ним такое?

– Нет, прости. Я больше этим не занимаюсь.

– Не занимаешься чем? – не понял Малёк.

– Не рисую. Я больше не рисую.

– Что? – разозлился Эйден. – Почему? С каких пор?

– Не знаю, что тебе на это ответить, Эйден. – Его злость начала распалять мою собственную. – С недавних. Выросла из этого. Увлеклась другими вещами.

Какое ему до этого дело?

– Пойду пройдусь, – внезапно заявил Эйден. – Все равно ничего не напишу, пока вы тут маетесь дурью. – Он пересек комнату и вышел на улицу.

– Прости! – крикнул ему вдогонку Малёк.

Он снова натянул футболку. Жаль. С эстетической точки зрения.

Леонардо отложил пульт от телевизора. Как только Эйден исчез из виду, Малёк вскочил на ноги и потрусил к столу на веранде. Леонардо последовал за ним. Малёк открыл ноутбук Эйдена.

– Что вы делаете? – вышла я к парням.

– Ничего. – Малёк ввел пароль.

Я наблюдала за ними, сузив глаза. На «ничего» это точно не похоже.

Леонардо вздохнул.

– Эйден пишет песни для нашего второго альбома, – объяснил он. – Хотим посмотреть, насколько он продвинулся.

– И Эйден не будет против, узнав об этом? – уточнила я.

Малёк открыл сохраненные файлы.

– Мы его одногруппники, Рейна. Его песни – наши песни.

Все еще сомневаясь, я скрестила руки на груди.

Если честно, Эйден раньше постоянно показывал мне свои незаконченные песни. Одни из моих самых лучших воспоминаний – совместная работа над нашими последними проектами. Я рисовала, всецело отдавшись перенесению картинки из сознания на холст, пока Эйден перебирал струны гитары, сочиняя мелодии. В те дни мы растворялись в работах друг друга. Творец и муза – мы делили обе эти роли в постоянном сотрудничестве без как такового взаимодействия. Я скучаю по этому.

Скучаю по нашему маленькому миру красок и музыки, в котором мы исчезали с ним вдвоем. Я никогда больше не испытывала ни с кем такой близости и не знаю, испытаю ли еще.

В общем, я бы не удивилась тому, что сейчас Эйден делится песнями с членами своей группы. Мне завидно, да, но я это понимаю. И все же то, как парни действовали, вызывало подозрение.

– Если это правда, то почему вы подождали его ухода?

– Стараемся не давить на него, – отозвался Леонардо. – На него возлагают большие надежды. Компания звукозаписи. Фанаты. Ему и так непросто. Мы стараемся не усложнять его задачу, но на кону и наши карьеры. Это огромное облегчение – видеть, что он снова пишет.

– У него творческий застой?

– Вроде того. – Малёк вставил в уши наушники.

– Мы привезли его сюда в надежде, что здесь он почувствует вдохновение, – сказал Леонардо.

– Я думала, вы привезли сюда Эйдена ради вечеринки в честь его дня рождения.

– Так и есть. Но ради одной лишь вечеринки мы могли привезти его куда угодно. Мы же специально вернули Эйдена домой – к его корням. По правде говоря, компания только поэтому и отпустила нас отдохнуть.

Малёк пожал плечами:

– Здорово, если мы тут классно проведем время. Но если он при этом напишет пару-тройку песен, будет вообще замечательно.

По мне, это смахивает на манипуляцию. С другой стороны, я тоже не хочу, чтобы у Эйдена был творческий кризис. Если его друзья считают, что все это поможет ему, то я только за.

Хотя я больше не слушаю песни Эйдена, порой меня морально поддерживает осознание, что он где-то там пишет музыку. Потому что как бы сильно я по нему ни тосковала, как бы ужасно ни закончила наши отношения, по крайней мере он занимался любимым делом. По крайней мере он был счастлив.

– Сработало? – спросила я.

– Сейчас узнаем. – Малёк коснулся сенсорной панели. – Эйден стопудово пишет. Возможно… – Он умолк и вслушался в играющую музыку, зажав наушники ладонями. С его лица сошла краска. – О-хо-хо.

Леонардо нетерпеливо сдернул с головы Малька наушники и надел их сам. Малёк поднялся, освобождая ему место. Послушав мелодию несколько секунд, Леонардо рухнул в кресло.

– Это неожиданно. – Малёк принялся ходить взад-вперед.