Следуй за белым кроликом - [5]

Слава богу, тут есть пожарная лестница! Пока я сбегаю по ней вниз, Марк слетает на улицу, взвизгнув тормозными колодками.

– Давай, прыгай! – кричит он мне, высунувшись из окна машины.

До земли ещё футов десять, и Марк подъезжает прямо под лестницу. Сверху раздаётся гвалт, и оттуда выглядывает разъярённая морда здоровяка Фреда.

– А ну стой!!!

– Ну же, давай! – торопит Марк.

Собравшись с духом, я спрыгиваю вниз и приземляюсь на крышу автомобиля. Из-за угла выбегают какие-то ребята и несутся к нам с явно недружелюбными намерениями. Едва я сажусь в тачку, как она срывается с места и мчится мимо этих ребят. Они долбят по машине дубинками, но Марк ловко объезжает их и прибавляет газу.

– Твою мать! – смачно ругаюсь я и со всей силы бью его кулаком по плечу, когда мы оказываемся достаточно далеко от того места. – Меня из-за тебя чуть не прибили!

– Ну не прибили же, – парирует Марк, за что получает ещё один удар. – Ауч! Какая у тебя рука тяжёлая!

– Сукин ты сын! Даже не сказал мне, что это – чёртов наркопритон!

– А ты бы пошла туда, зная всю правду?

– У-у-ублюдочник! – называю я его. С ошибкой, но это ему даже больше подходит. Человек-ошибка.

Изнурённо прорычав, я нехотя соглашаюсь с ним, но всё равно во мне пышет ярость. Да, наверняка я бы немного поартачилась, зато обдумала бы всё более детально и, вероятно, даже послала бы Марка с его пятью процентами на хрен. С удивлением осознаю, что помирать мне как-то расхотелось.

– Сплошное безумие! – вздыхаю я.

– Ничего не поделаешь, – возражает он. – Все мы здесь не в своём уме – и ты, и я.

– Откуда ты знаешь, что я не в своём уме?

– Конечно, не в своём. Иначе как бы ты здесь оказалась?

Действительно. Мысленно соглашаюсь с его словами и отворачиваюсь к окну. На меня накатывается какая-то странная усталость и ощущение, будто я раскачиваюсь на волнах.

– Смотри, что я тебе купил, – примирительным тоном сообщает Марк и кивком головы указывает на заднее сидение.

Я достаю оттуда бумажный пакет и заглядываю в него. Две банки пива, энергетик, чипсы и пачка сигарет. Глупо хихикаю. В душе разливается странное приятное тепло, что аж хочется плакать. Марк улыбается.

– Ну, раз наш план провалился… – начинает он, пока я делаю большой глоток энергетика. Машу рукой, пытаясь справиться с пузырьками в горле, и Марк выжидающе замолкает.

– Я знаю, куда надо ехать.

Примечания:

* «What a story Mark!» – отсылка к «великому» шедевру киноиндустрии, ставшему мемом, «Комната».

Часть 2

Мы летим по ночному Бруклину мимо элитных домов из красного кирпича, мимо всё ещё зелёных деревьев вдоль узких улочек, и болтаем о разном. Вернее, болтаю я – шучу, вспоминаю забавные истории, рассказываю обо всей своей жизни, а Марк внимательно слушает. Слишком серьёзно.

– Моя мама часто ругалась, когда я сидела за компом, или с книгой, или писала что-нибудь. Пхах! Она считала, что так я никогда ничего не добьюсь. «За эти писульки тебе деньги не платят, лучше иди займись чем-нибудь полезным», – говорила она. И вот, я доказала ей, что она была неправа, – я беззаботно улыбаюсь, развалившись в кресле, а Марк лишь задумчиво хмыкает. – Ну что ты молчишь?! Расскажи что-нибудь о себе.

К зеркалу заднего вида на резинке подвязана фигурка скелета. При малейшем движении его руки-ноги подскакивают и сгибаются на шарнирах. Никогда не видела, как танцуют старинную джигу, но почему-то думается, что она выглядит именно так. Когда мы стоим у светофора, я специально оттягиваю фигурку и отпускаю. Забавно.

– Да нечего особо рассказывать-то… – тяжёлый вздох и смиренное «ла-а-адно». – После смерти родителей я остался с тётей и жил у неё до семнадцати лет, – его голос звучит чересчур равнодушно для такой темы. – Потом сбежал из дома, банчил некоторое время наркотой. Потом перешёл на грабежи и в итоге стал одним из самых востребованных грабителей Нью-Йорка.

Марк отвешивает нечто вроде поклона с театральным взмахом руки, и я иронически аплодирую ему. На самом деле, меня интересуют не сами факты из его жизни. Хочется копнуть глубже, сорвать эту невозмутимую маску отрешённости и увидеть его настоящего.

– Расскажи о самом незабываемом впечатлении из детства, – прошу я.

Он замолкает ненадолго и неловко прочищает горло. Стискивает руль покрепче и трёт нос.

– Однажды, когда мне было лет десять, мы с ребятами катались на велосипеде. Ну, вернее, велосипед был моего друга, а я просто учился кататься на нём. Мы взобрались на холм, потому что мой друг считал, что так мне будет проще научиться держать равновесие. Это была моя самая яркая поездка. Господи, как же я орал! – хохотнул Марк, и внезапно по его лицу скользнула тень грусти. – Я тогда врезался в дерево и порвал свои новые джинсы. Когда я пришёл домой, тётя заставила меня стоять на горохе целый час. Вот такое незабываемое впечатление.

На последней фразе в его голосе слышится злость, и мне становится стыдно.

– Прости… Прости, что заставила вспомнить это! Наверняка это было ужасно больно…

– Да ничего страшного, – растерянно улыбается он. – На горохе стоять было не так больно, как слушать религиозный бред моей шибанутой тётушки.

В моей голове проносится яркая картинка, как десятилетний мальчик стоит на коленях, испытывая жуткую боль, а его тётя расхаживает вокруг него, капает на мозги речами о боге и говорит ему, что он – сатанинское отродье. Тётушка наклоняется к нему, и лицо её перекошено от ярости. Она и сама начинает походить на уродливого демона.