Следствие защиты - [54]

Уоррен и Рик несколько раз встречались с Джонни Фей, чтобы послушать ее историю и сделать записи в своих адвокатских блокнотах. Уоррен познакомил Джонни Фей со следующим определением: “Самообороной считается такая ситуация, где вы используете смертельное оружие для воспрепятствования направленному против вас действию, которое содержит в себе непосредственную угрозу убийства или серьезного увечья, а возможностей к отступлению у вас нет”.

– Это то, что мы называем положительной защитой. Суд присяжных обязан рассмотреть все обстоятельства случившегося именно с вашей точки зрения.

Свидетельские показания Джонни Фей должны были сыграть ключевую роль: если присяжные поверят ей, она может быть оправдана, если они усомнятся – она будет признана виновной.

– Это состоит из трех этапов, – объяснил Уоррен. – Во-первых, вы предельно точно рассказываете нам обо всем, что случилось. Затем мы опрашиваем других потенциальных свидетелей. Потом мы натаскиваем вас: готовим к прямому допросу и к перекрестному – под присягой. В настоящий момент не упускайте ничего, неважно, каким бы банальным это вам ни казалось. То, что в этом ничего нет, – еще не факт. Расскажите нам всю правду, минута за минутой. Мы ваши адвокаты. Мы здесь для того, чтобы помочь вам, а не чтобы вас судить.

Однако ее повествование о событиях того дня никогда не варьировалось. Адвокаты сделали соответствующие записи. Затем Рик отнес эти записи своей секретарше, Бернадетте Лу, которая ввела их в память компьютера. Сухонькая, круглолицая, тяжеловекая Бернадетта, внешне чистокровная китаянка, принадлежала к третьему поколению техасцев, что находило отражение как в ее речи, так и в складе характера. Она обожала шелковые халаты и украшения из нефрита, состояла в разводе с хьюстонским пожарным и, по-видимому, имела нескончаемую вереницу поклонников. Она, например, частенько говаривала такие вещи:

– Глядеть там, конечно, не на что, но если посмотреть на него сквозь донышко стакана, то он выглядит совсем неплохо.

– Отличное дело, – сказал Рик в первый раз, как только Джонни Фей вышла из офиса. – До сих пор все и везде совпадает. Если она говорит правду, то даже твоя собака могла бы взяться за ее защиту и выиграть процесс. Не понимаю, зачем тебе понадобился я?

– Ты лаешь получше, – ответил Уоррен.

Офис окружного прокурора в лице Боба Альтшулера передал им копии выдержек из полицейского протокола. Отдел отпечатков собрал немалое количество следов, оставленных на каминной кочерге как правой, так и левой рукой Клайда Отта. Кочерга была найдена на ковре в гостиной, прямо перед софой, ставшей предпоследним местом отдыха для Клайда. На кочерге также были обнаружены и отпечатки пальцев Джонни Фей, но это совпадало с ее рассказом. Помимо всего прочего, Альтшулер снабдил Уоррена пачкой фотографий гостиной, планом нижнего этажа особняка на Ривер-Оукс-драйв, расшифровкой стенографической записи того, что сказала Джонни Фей дежурному по телефону 911, и копией отчета сержанта Руиза, прибывшего в дом Отта и первым выслушавшего признание обвиняемой. Весь Брэди-материал, или его страницы, скорее всего, остались в досье, хранившемся на Фаннин, 201.

Уоррен предпочел бы, чтобы его подзащитная попридержала рот на замке, пока не встретилась с адвокатом. Когда он поинтересовался, почему она этого не сделала, Джонни Фей ответила:

– Потому что тогда могло показаться, будто я что-то скрываю. Я хотела, чтобы эти дятлоголовые сразу же усвоили, что я, конечно, сожалею о случившемся, но уверена, что стыдиться мне абсолютно нечего.

Уоррен побывал в библиотеке “Кроникл” и снял ксерокопии с репортажей, связанных с убийством Шерон Андерхил Отт и Дейвида Инкмана. Любое упоминание об этом на суде, разумеется, исключалось, но команда защитников обязана была знать общий фон. Альтшулер, вероятно, сделал то же самое, и трудно было предположить заранее, в какой связи адвокатам могло понадобиться знать то, что известно обвинителю.

В тот же день, попозже, Уоррен ездил на 1-10 для встречи с персоналом ресторана “Гасиенда”.

И официант и метрдотель, оба, вспомнили, как доктор Отт и Джонни Фей обедали у них, а администрация представила копию счета, который свидетельствовал, что клиенты в тот вечер употребили десять “фроузн маргаритас”. Официант припомнил и спор за обеденным столом. Нет, он не мог вспомнить, о чем говорили леди с джентльменом. Очень многие люди ссорятся в ресторанах.

В зал вошли двое музыкантов. Флегматичные, мягкоголосые, они несли в руках гитары в поцарапанных черных футлярах. Да, они тогда пели для Джонни Фей, и она хорошо их отблагодарила. Спор? Кто знает? Ведь это было так давно. Не особенно хорошо, но, в общем-то, не так уж и плохо. Уоррен записал все имена в список свидетелей на случай возможного вызова.

В другой вечер он посетил пару, которая, по словам Джонни Фей, слышала, как Клайд грозился ее убить. Доктор и миссис Гордон Баттерфилд, хирург-косметолог и его супруга, жили на Мемориал-драйв, в доме, наполненном шведской мебелью от “Бидермейер и Арт Деко”. Они охарактеризовали Джонни Фей как женщину вульгарную и безнравственную. Они подчеркнули, что были друзьями не ее, а Клайда. Они, будто бы, говорили ему: “Она охотится за твоими деньгами. Бросай ее, пока не поздно”. Пророческие слова.