Следствие ведет Россана - [11]

— Да, на самый верхний этаж.

— Спасибо.

Круглая кабина лифта представляла собой еще одну странность стиля, в котором было построено это здание, находящееся в самой новой и роскошной части квартала у Римской Всемирной выставки. Мелодичный звоночек возвестил, что они прибыли. Горничная проводила их в маленькую гостиную, вероятно служившую приемной, и заверила, что адвокат их примет, как только освободится.

— Ребята, теперь я знаю, кем хочу стать, когда закончу университет! — воскликнул Руджеро, с восхищением озираясь вокруг.

Вскоре из-за закрытой двери послышались приглушенные голоса, неясные слова прощания, сливавшиеся со звуками негромко включенного радио. Потом в дверном проеме появилась крупная голова адвоката, одарившего троицу ослепительной улыбкой.

— Заходите, заходите, ребята, я освободился.

Он ввел их в свой кабинет, небольшую комнату, обставленную старинной мебелью. Из окна открывался великолепный вид на белоснежные здания Римской выставки. По телефону адвокат распорядился, чтобы принесли прохладительные напитки, потом поглядел на Россану.

— Ты тоже присутствовала при похищении?

— Нет, я уже была в классе. Но меня так же, как моих товарищей, беспокоит судьба дядюшки Пьеро.

— Ах, вы его так называли?

— Это дочь полицейского комиссара Да Валле, — улыбаясь, сказал Фабрицио. — Они работают на пару: то, что не удается раскрыть папе, раскрывает дочка.

— А, прекрасно! Я только сегодня утром разговаривал с твоим отцом, и он рассказал мне эту историю с найденными на квартире у старика сигаретами. Женщина, которая живет над ним, мне тоже это подтвердила.

— Ах, вот как! Я и не знала.

— Так вот, именно поэтому-то, на мой взгляд, и отпадает обвинение в торговле наркотиками. Кто знает, зачем похитителям понадобилось выдавать этого несчастного старика за того, кем он никогда не был.

— Я тоже задаю себе этот вопрос.

— Во всяком случае, поздравляю тебя, ты была великолепна.

«Этот лысик довольно любезен», — подумала слегка польщенная Россана, а двое ее друзей негромко рассмеялись. Принесли напитки — воду с миндальным сиропом для всей троицы и мартини для адвоката. Потом Фабрицио и Руджеро пришлось вновь повторить во всех мельчайших подробностях рассказ об их субботнем приключении. Адвокат долго их расспрашивал, задавая самые неожиданные и каверзные вопросы, но так и не сумел от них толком добиться, сколько же бандитов участвовало в похищении. Фабрицио говорил, что трое, а Руджеро сомневался.

— А что думает по этому поводу ваш заболевший приятель?

— Ему кажется, что их было четверо.

— Понятно. Ну что ж, ребята, вы, к сожалению, не очень-то мне помогли. Но я просил комиссара Да Валле о встрече с вами не только для этого, главная причина вот в чем: я хочу познакомить вас с одним человеком, американским детективом, присланным сюда, в Италию, мистером Джеймсом Джардиной, братом… ну, того самого старика, которого вы называете дядюшкой Пьеро.

Он сделал паузу и нажал одну из кнопок на маленькой панели возле телефона. Никто не отозвался — за дверью все оставалось тихо.

— Мистер Джардина был буквально поражен огромным выкупом, который потребовали вчера похитители его брата. Конечно, объявив награду, мой клиент выдал себя, и теперь все знают, что у похищенного есть брат-богач и что он, вероятно, заплатит эту сумму. Но откуда похитители могли узнать о существовании моего клиента?

— Именно этот вопрос и задает себе мой отец, — отозвалась Россана. — Кроме того, по-моему, это вообще первый подобный случай. Ведь обычно похищают людей, про которых всем известно, что они богаты, и размеры состояния которых можно заранее установить.

— Да к тому же и сам план похищения был довольно сложным и рискованным.

— Папа считает, что все это сделано ради того, чтобы выкуп был в долларах. Брату дядюшки Пьеро будет нетрудно заплатить выкуп в долларах, раз он американец, тогда как родственники других похищенных в Италии могли бы платить, естественно, только в лирах.

Адвокат Алесси, смысливший в финансах, тайнах валютного обмена и контрабанды чуточку больше, чем Россана, улыбнулся несколько снисходительно, но без тени иронии. Ему не часто доводилось иметь дело с детьми, но сидящая перед ним троица ему по-настоящему нравилась. Более того, она вызывала у него даже восхищение, его глубоко трогало то беспокойство о судьбе старого бедняка, в сущности, совсем мало знакомого им человека, которое проявляли эти подростки.

Вновь пришедший возник в комнате настолько незаметно и тихо, что трое друзей узнали о его появлении, лишь когда адвокат, подняв глаза и глядя поверх их голов, произнес:

— А, Сэм…

Очень высокий, очень худощавый, но широкоплечий (его стальное рукопожатие оказалось не так-то легко выдержать) незнакомец был смугл, его черные прилизанные волосы были разделены над высоким лбом прямым пробором, а волевая массивная челюсть резко выступала на квадратном лице. Одет он был элегантно, но, пожалуй, слишком броско. Такое впечатление создавалось, возможно, из-за небрежно повязанного шелкового шейного платка, но, главным образом, из-за украшавших его орлиный нос солнечных очков с зеркальными стеклами, которые скрывали его глаза. Как Россане, так и мальчикам не понравилась эта деталь, хотя сыщик и пытался произвести на них приятное впечатление, растягивая в широкой, американской улыбке свои тонкие, презрительно кривящиеся губы.