Следствие ведет простофиля - [34]

– А внутри… никого не было? – испуганно спросила Аська.

– Нет, конечно, – рассмеялся Иван Сергеевич. – Только земля и зерна. По-моему, – вздохнул он, – я немного испортил вам чаепитие.

– Ну что вы! – воскликнула Аська, в доказательство своих слов беря предпоследний кусок с отчетливым колоском на поверхности. – Ничуть не испортили!

Ребята прыснули.

– А мы, пап, – сказал Даня, – уже и так заканчивали.

– Ну и хорошо, – улыбнулся Иван Сергеевич. – Видите, как я вовремя глупость сказал. Кстати, – обратился он к Филе, – Даня говорил, что ты интересуешься Египтом. Правда? Почему же так редко заходишь? Ведь у нас так много книг, альбомов.

– Да… захожу, спасибо, – промямлил Филя.

А сам подумал: «Зайдешь тут, как же! Сразу пропылесосят… дважды, а то и трижды! Или скажут, что я собираюсь попугая еще разок покрасить. В более веселенький цвет… Такую домработницу иметь – хуже, чем крокодила».

Дожевывая на ходу, Иван Сергеевич вышел в другую комнату и оттуда позвал ребят:

– Идите сюда! Вот, смотрите, что мне напомнило наш пирожок. Филипп! Тебе будет интересно.

В небольшой рамке над столом висела картинка.

– Какая старая бумага! – удивилась Аня. – Совсем желтая.

– Это папирус, – объяснил Иван Сергеевич. – Самый настоящий египетский папирус. Но не такой уж старый, между прочим. Есть и постарше – раз этак в сто. А этому не больше ста лет.

«Молоденький папирусик!» – хмыкнул про себя Филя.

– Вот он, Осирис, – показал Иван Сергеевич в центр картинки.

На постаменте лежала мумия, из которой густо проросли колоски.

– Что-то, пап, не очень похоже на пирог, – улыбнулся Даня. – Во всяком случае, мне это никогда не приходило в голову.

– Да? – удивился Иван Сергеевич. – Ты так считаешь? Может быть, может быть… Да, наверное, во всем виновата наша студенческая игра. Особенно после экспедиции я начинаю все сравнивать с египетскими вещицами. Так скоро и Каркушку за Ибиса приму.

– А кто это – Ибис? – спросила Аська. – Чибис, да?

– Это мифическая священная египетская птица, – вместо отца ответил Даня, и Аська вздохнула в знак понимания.

– Очень прожорливая, – добавил Филя.

– Спасибо за намек, – обиделась Аська.

– Ты что? – понял Филя свою ошибку. – Никаких намеков. Я вовсе не тебя имел в виду. Просто я читал об этом. Особенно всяких змей любит этот Ибис.

– А где он? – Аська разглядывала папирус.

Они одинаково с Филей приблизили свои головы к рамке и даже стукнулись лбами.

– Ой! – вскрикнула Аська.

Филя не вскрикнул. Он просто вытаращил глаза от изумления… В углу папируса, совсем не замеченная раньше, потому что внимание ребят было приковано к лежащему и проросшему колосками Осирису, сидела… кошка!

Она сидела в самой настоящей лодке. Маленькие фигурки каких-то обезьянок окружали ее.

Глава V. НЕ МНОГО ЛИ СОВПАДЕНИЙ?

Филя смотрел то на Аську, потиравшую стукнутый лоб, то на папирус. Неужели у него тоже началась эта «студенческая игра»? Как у Ивана Сергеевича? Ведь очень похожая кошка была изображена охранником на листке, который они с Аськой подсматривали в будке…

Наверное, и Аська думала об этом. Она вглядывалась в папирус и шептала:

– А почему обезьянки?

Иван Сергеевич засмеялся:

– А почему нет, Ася? Ты кого хотела увидеть?

– Котят она хотела увидеть, – подсказала Аня. – Ей повсюду котята мерещатся. Раз есть кошка, значит, должны быть рядом и котята.

– Наверное, должны, – добродушно хохотнул Иван Сергеевич. – Права Ася. Но здесь изображены именно обезьянки. Павианы.

– А кошка – в лодке? – спросил Филя. – И это – парус?

От волнения у него даже пересохло в горле. Несмотря на только что выпитый чай.

– Я бы сказал, в ладье. И это не парус, это солнце.

Иван Сергеевич опять засмеялся, но сразу же осекся. Конечно же, он понял, что может смеяться сколько угодно, но это будет выглядеть довольно глупо. Надо объяснять, а не смеяться.

– Как ты, наверное, знаешь, Филипп, кошка почиталась в Древнем Египте как священное животное. Потому что истребляла грызунов – врагов урожая. И павианы тоже священные, потому что на рассвете всегда издают радостные крики. Павианы жили при храмах в вольерах с финиковыми пальмами – и приветствовали появление солнца.

– А лодка? – спросил Филя. – То есть ладья… Они плывут?

– Эта картинка, – не удержался все-таки от улыбки Иван Сергеевич, – неправильная, что ли. Какой-то коллаж, мозаика. В одно место собраны совершенно не связанные между собой символы. Поэтому понятно, что этот папирус – никакая не древность. Его нарисовал какой-то шутник. Конечно, знающий Египет. Несомненно… И я думаю, что смысл в этой картинке есть. Наверняка шутливый.

– Почему шутливый? – совершенно серьезно спросил Филя.

Он прямо впился взглядом в картинку. Совсем ему не до шуток сейчас было!

– Я думаю, что это какое-нибудь поздравление или что-то вроде смешного послания, – сказал Иван Сергеевич. – Понимаете, каждый символ сам по себе обозначает нечто отдельное. Соединить их вместе, конечно, можно. Но для этого нужно знать, что хотел сказать автор. А мы можем только догадываться. Это можно расшифровать как угодно.

– И вы не пытались? – воскликнул Филя.

– А зачем? У археологов приняты подобные шутки. Изготовят какую-нибудь вещицу под старину и дарят на дни рождения, особенно на юбилеи. Мне недавно коллеги подарили древнеегипетский амулет – жука-скарабея. Египтяне уже тысячи лет назад считали, что есть дни благоприятные и неблагоприятные. И в плохие дни носили с собой защитные талисманы. Например, вот такого каменного жука.