Следствие продолжается. Самые громкие дела прокуратуры Москвы нового времени. 1991-2007 годы - [48]

Из показаний потерпевшего Павла П., бывшего мужа хозяйки шубы:

«Мне связали скотчем руки и ноги, заклеили рот и положили лицом вниз около балкона. Ольге они связали скотчем руки и ноги и поставили ее в углу в комнате… На несколько секунд я выключился — наверное, потерял сознание. А когда очнулся, то увидел еще каких-то людей. Они рыскали по квартире и хватали все ценное. Рядом со мной постоянно находился парень. Он постоянно следил за моей реакцией. В руке он сжимал пивную бутылку, которой готов был ударить меня в случае необходимости. В тот момент я был уверен, что живыми они нас не оставят».

Но убивать хозяев никто не собирался. Налетчики даже проявили сострадание. Заметив, что хозяин квартиры не может дышать, посинел и задыхается, они оторвали от рта жертвы скотч. Правда, для профилактики жертву все же ударили несколько раз ногами — чтобы не питал никаких иллюзий.

Напоследок бандиты посоветовали хозяевам о милиции даже не думать. В противном случае… Ну, что они сулили жертвам, догадаться не трудно.

Вся операция заняла двадцать минут. Конечно, с одной стороны, быстрота снижает шансы попасться. Но, с другой стороны, спешка снижает кпд налетчиков, мешает как следует обчистить чужое жилище. Так случилось и с разбоем на Люсиновской. Приехав домой, бандиты со смехом обнаружили какой-то электрический шнур. Все были возбуждены и стали смеяться: дескать, шнур-то взяли, а для чего он предназначен — забыли. В спешке они действительно оставили в квартире приготовленную к вывозу магнитолу «Sony».

Добыча налетчиков и без того была немалой. Кроме злополучной песцовой шубы, они забрали телевизор и видеомагнитофон, россыпь ювелирки — пять золотых колец, цепочку, кулон, золотые нательные кресты, а также кожаные пальто и плащ, сапоги и многое другое. Прихватили с собой и большую сувенирную бутылку водки «Смирнов», объемом несколько литров, и распихали по карманам разную мелочь.

Добыча налетчиков составила более двадцати пяти миллионов рублей. Чтобы точнее оценить ущерб хозяев, можно перевести сумму в доллары — так привычнее. По курсу того времени — около пяти тысяч долларов. Для первого раза неплохо, но главарь был не в духе.

Приехали на Шепелюгинскую улицу, где Жуликов с семьей снимал квартиру. Решили поделить награбленное и отметить почин. Поставили на стол бутыль «Смирновской», началась пьянка. Скоро все быстро захмелели, и Яковенцев стал собираться на Алма-Атинскую, где жил со своим приятелем Боевым. Тут-то и произошла ссора, результатом которой стало двойное убийство внутри самой банды.

Из материалов уголовного дела:

«В ходе распития спиртного между Жуликовым и Яковенце-вым на почве личных неприязненных отношений произошла перебранка, в связи с чем Жуликов решил убить Яковен-цева. Для совершения преступления он привлек Кошечкина, Шувалова и Винокурова, а также находившихся в квартире Жуликову, Заводову и Кабанову, которые должны были участвовать в сокрытии следов преступления».

Узкие рамки обвинения и специфика юридической практики не позволяют рассказать подробнее о многом, что могло бы разъяснить мотивацию поступков бандитов, рельефнее обрисовать роль каждого из них в тех или иных событиях. Можно лишь с уверенностью говорить о том, что ссора между Яковенцевым и Жуликовым произошла не случайно. Судьба бывших кемеровских подельников главаря уже давно была предрешена, и смерть в тот день с самого утра дышала Яковенцеву в затылок.

Повязать кровью

Следствие не ставило целью изучение жизни Яковен-цева, Боева и Жуликова с момента их приезда в Москву в начале девяностых. И так понятно, как они зарабатывали на покупку автомобилей, аренду квартир, попойки и развлечения с доступными женщинами.

— Жуликов не скрывал претензий на лидерство, — поясняет Александр Яковлев. — Однако для самоутверждения ему не хватало веса, уголовного авторитета. Чтобы решить эту задачу, он сделал первый шаг — привлек в банду рязанских братков, смотревших на «благодетеля» снизу вверх. Но от прежнего состава еще оставались двое кемеровских — Яковенцев и Боев. Оба сидели по тяжелым статьям, с ними Жуликов не мог разговаривать так же, как с остальными — не церемонясь, требуя беспрекословного и слепого подчинения. Назревал конфликт. Главарь понимал: если не он их, то рано или поздно они его.

…Пили до двух часов ночи. Наконец Яковенцев с трудом поднялся из-за стола и, зацепившись за чьи-то ноги, стал пробираться к прихожей. С чего началась ссора, никто не знает. Точнее, все участники убийства дают противоречивые показания. Скорее всего, на Яковенцева, по условному знаку Жуликова, набросились сразу все.

Убивали его неряшливо и долго. По словам Заводовой, шум драки в коридоре не стихал около получаса. В какой-то момент в комнату, где вместе с детьми отсиживались три женщины, ворвался Жуликов. Он походил на мясника с бойни: руки, лицо, одежда и даже обувь были в крови. «Давай удавку!» — прорычал он жене. Та махнула рукой: сам, дескать, бери в ванной…

Позже выяснилось, что на лице Яковенцева не осталось почти ни одной целой кости — так усердствовали его вчерашние дружки.

Жертва уже не могла сопротивляться. В какой-то момент из коридора донесся возглас Яковенцева: «Не убивай, Юрок!» Потом наступила тишина, прерываемая тяжелым сопением бандитов. Додушить полумертвого человека никак не могли. Сначала лопнула леска, которую сорвал в ванной Жуликов, потом они никак не могли затянуть петлю потуже…