Следствие - [26]

— Оставьте свой адрес, имя и фамилию. Адрес, по которому вы живёте.

Смидерз направился к двери, взялся за ручку и остановился.

— А… а как с ним? — чуть слышно спросил он.

— Может, выкарабкается. Пока трудно что-либо сказать, — ответил комендант. Смидерз открыл рот, но ничего не произнёс и вышел.

Грегори повернулся к столу, опёр голову на руки. Его охватила непонятная усталость. Хотелось просто молча посидеть, ни о чём не думая.

— От чего он убегал? — вдруг неожиданно для самого себя во весь голос воскликнул он. — От чего, чёрт побери, он убегал?

— Может, правильней: от кого? — поправил комендант.

— Нет. Если бы он кого-нибудь увидел, он стрелял бы. Вы думаете, нет? А я говорю — да! Как дважды два — стрелял бы!

— Вы осмотрели следы? — поинтересовался комендант. Он сидел и упорно старался продеть ремешок шлема в пряжку. Грегори окинул его внимательным взглядом. На щеках и под глазами у коменданта глубокие морщины, глаза покрасневшие, усталые. В рыжеватой шевелюре поблёскивают седые волосы.

— Расскажите, как там было, когда вы приехали? В котором часу? — вопросом на вопрос ответил Грегори.

Комендант сосредоточенно поправлял язычок пряжки.

— Дежурным был Паррингз. Этот молодой человек позвонил в полшестого. Паррингз разбудил меня, я живу рядом. Я сразу велел сообщить вам и поехал.

— Когда вы приехали туда, было ещё темно?

— Только-только начало светать, но стоял густой туман.

— Снег шёл?

— Уже нет.

Комендант отложил шлем, ремешок упал на стол.

— Доктор занялся Вильямсом, я помог задвинуть носилки в «скорую помощь»; Вильямс — парень крупный, а санитар был только один. Тем временем подъехали двое из дорожной службы, я поставил их на шоссе, а сам пошёл на кладбище.

— Фонарь у вас был?

— Нет, я взял у Хардли. Это сержант из дорожной. Труп лежал у самых дверей, головой к порогу. Двери были приоткрыты.

— В какой позе?

— С поджатыми руками и ногами.

— Где вы взяли брезент?

— В морге.

— Это вы туда входили?

— Да, но я боком, перешагнул через порог. Всё-таки было темно, я мог что-нибудь не заметить, а с другой стороны, кроме следов Вильямса, я там никаких других не видел. Я думал, может, внутри… — Комендант запнулся.

— Вы думали, он ещё там?

— Да.

Категоричность ответа удивила Грегори.

— Почему вы так решили?

— Там что-то шевелилось, внутри, когда я посветил…

Грегори, сгорбившись, сидел боком на стуле и смотрел в лицо коменданту. Их разделяло, может, полметра, а может, и меньше. Комендант молчал. Потом поднял глаза, и на губах у него появилась неуверенная улыбка, словно он стеснялся того, что собирался сказать.

— Это была кошка… — сообщил он, потом дотронулся до стола и добавил: — Она здесь.

— Где?

Грегори обвёл взглядом комнату, но комендант отрицательно покачал головой.

— Здесь…

Он выдвинул ящик. В нём лежал небольшой пакет, завёрнутый в газету. Комендант заколебался, потом решительно выложил его на стол. Грегори развернул измятую газету. Белая тощая кошчонка с чёрным кончиком хвоста, мокрая, взъерошенная, с неестественно вытянутыми лапами, смотрела на него одним узким, точно восклицательный знак, помутневшим зрачком.

— Дохлая? — Грегори ошеломлённо смотрел на коменданта.

— Когда я туда вошёл, она была ещё жива.

— А! — неожиданно воскликнул Грегори. — Когда она подохла?

— Когда я её взял, она уже начала холодеть. И ужасно мяукала.

— А где вы её нашли?

— У гроба. Она сидела на венке.

Грегори закрыл глаза. Потом снова открыл, взглянул на кошку, завернул её в газету и отложил на подоконник.

— Надо будет её захватить, вскрытие сделать, что ли, — пробормотал он, потирая лоб. — А зачем вы её взяли?

— Из-за следов. Вы не видели её следов, верно?

— Нет.

— Потому что их не было, — объяснил комендант. — У меня был только фонарик, но я тщательно осмотрел всё вокруг. На снегу её следов не было.

— Но как же она попала туда? Может, она всё время там сидела?

— Не знаю. Должно быть, когда пошёл снег, она уже была там.

— А когда пошёл снег?

— В начале двенадцатого. Может, чуть позже. Это можно точно установить.

— Хорошо, но как она попала в морг? Она что, всё время там была?

— Вечером её не было. Стикз дежурил до трёх. С одиннадцати до трёх. Я думаю, тогда…

— Этот Стикз, он открывал дверь?

— Когда принял дежурство, открыл. Он очень исполнительный. Хотел удостовериться, что всё в порядке. Я спрашивал у него.

— М-да. Вы полагаете, кошка в это время и проскользнула?

— Да. Думаю, так оно и было.

Вошли Томас и Вильсон.

— Лейтенант, всё готово. Коллз поехал подбросить доктора на станцию, сейчас вернётся. Едем.

— Да. Положите это в багажник. Соренсену будет работка, — не без злорадства заметил Грегори и подал коменданту руку. — Благодарю вас. Если будет возможно, пусть Вильямса перевезут в лондонский госпиталь. В случае чего звоните мне. Ладно?

Они спустились вниз. Грегори посмотрел на часы и удивился: было уже начало первого. Хотелось есть.

— Перекусим? — предложил он.

Рядом был маленький ресторанчик. Даже не ресторанчик, а бар с четырьмя столиками. Только они сели, подъехал Коллз. Вильсон позвал его. Сержант поставил машину и присоединился к ним. Ели в полном молчании. Фотограф вытер салфеткой чёрные пижонские усики и заказал пиво.