Следствие… - [18]

— Её появление подорвёт веру в короля и основы правящей церкви, посеет недоверие к нам, священнослужителям. Паства и без того с большим трудом удерживается в лоне церкви. Народ погряз в неверии. А тут ещё девка, источник соблазна, греха, разврата и адово исчадие.

Ален Шартье в раздражении пожевал губами и мотнул головой.

— Откуда вам известно, ваше преосвященство, что она источник греха и разврата? Его величество ясно сказал: она дева! И потом, если она не та за кого себя выдаёт, а это обнаружится в её поведении, от неё можно будет легко избавиться.

— А вдруг она, действительно, послана Богом? — гнусавым голосом выдавил из себя Маше.

Канцлер свирепо воззрился на него и прошипел:

— Что вы болтаете, брат Маше? Каким ещё Богом? Перед вами не деревенский сход, а королевский совет.

С трудом, преодолевая раздражение, повернувшись к Буленвилье, Ля Тремуйль ревниво спросил:

— Вы допускаете, что она способна решать стратегические задачи, монсеньёр Персеваль?

— Нет, сир, не допускаю, хотя и не исключаю вовсе. Однако дело не в её таланте стратега. Планы военных операций будут, как и прежде, разрабатывать настоящие военачальники. Её же участие в этом деле мне представляется чисто символическим.

— Нельзя ли поточнее? — всё так же, ревниво кривя губы, спросил коннетабль.

Буленвилье шумно вздохнул, выразительно повёл глазами, сцепил с силой ладони и, отчётливо артикулируя, тоже едва сдерживая раздражение оттого, что ему приходится объяснять очевидное, ответил, не глядя на толстяка:

— Её дело — вести людей вперёд, на штурм, на приступ и быть постоянным живым упрёком тому, кто дрогнул и отступает.

— А если она не пойдёт вперёд? — подал красивый и юный голос Жан Алансонский.

Буленвилье повёл плечами и, склонив голову набок, устало и медленно, как бы сожалея, произнёс:

— Значит, она не та, за кого себя выдаёт… Во всяком случае, по-иному её миссию я не представляю.

Ален Шартье выступил вперёд:

— Её миссия может ограничиться и одним присутствием. Уже этого будет достаточно, чтобы поднять боевой дух нашей армии и повергнуть в смятение врагов.

— Но это возможно лишь в том случае, если она воплотила в себе всё лучшее и необходимое: целомудрие, истинное желание помочь королю и христианскую добродетель, — высказал своё мнение старейший советник двора Роббер Ле Масон и в ожидании поддержки обвёл взглядом присутствующих.

— Чего толочь воду в ступе, давайте её испытаем, — предложил сенешал.

— Каким же образом? — повернулся к нему Карл.

— Проверим её на зрелость ума, — осторожно, боясь сказать глупость, предложил Маше.

— Этого мало! Если она посланница божья, пусть отыщет среди нас короля, — сказал главнокомандующий.

— Прекрасная идея! — поддержал его де Шартр. — А если она этого не сделает, значит, она простая девка и пусть едет домой.

— Следует продумать церемонию приёма, — метнул взгляд вокруг граф де Гокур, — и где нам её принимать.

— Принимать будем здесь! — легко шлёпнул пальцами по столу Карл.

— При полном свете и параде? — спросил де Гокур.

— Почему это мы должны устраивать ей королевский приём? — опережая дофина, недоумённо пожал плечами Гаривель.

— А вдруг она действительно послана Богом? — высказал опасение Маше.

— Правильно! — неожиданно для всех поддержал его канцлер, отчего у духовника отвалилась челюсть. — Пусть она ошалеет от света и блеска; может, до неё дойдёт, что залетела слишком высоко, и поспешит туда, откуда прилетела.

— А я думаю, что можно ограничиться простым деловым приёмом, — настаивал поэт.

— Мне тоже представляется это более разумным, тем более, что мы ещё не знаем, кто она на самом деле, — кивнул в сторону поэта Ла Тремуйль. — Но испытать её просто необходимо, чтобы она нашла среди нас короля. Я попрошу вас, ваше величество, надеть самое скромное, а возможно, и самое ветхое платье, чтобы сбить её с толку.

— А мне кажется, что подобные commedia dell arte не уместны при дворе короля! — возразил Буленвилье.

— Очень правильно! — поддержал его поэт.

Но Рауль де Гокур только легко махнул рукой.

— Ничего страшного. Приём секретный, случай необычный, а это самый верный и естественный метод проверить её.

— Да, да!

— Всё верно!

— Правильно!

— Надо испытать!

— Ничего с ней не станет!

— Испытать её!

— Пусть отыщет короля!

— И не медлить!

— Правильно, дня через три!

— Можно и завтра!

— Утром!

— Лучше вечером!

— Точно! Завтра же вечером! — перебивая один другого, загалдели члены Совета Дофинэ.

Это не понравилось Карлу, и он поспешил закрыть совещание:

— Ну, хорошо, монсеньёры! Я с большим интересом и вниманием выслушал ваши соображения. Благодарю вас. Давайте сегодня немножко попразднуем, а завтра утром примем окончательное решение.

Иоланта Арагонская

В сумеречной тишине комнаты, у зарешёченного окна, выходящего на лужок, стояли Иоланта Арагонская и её дочь Мария Анжуйская.

— Душа замирает в тревоге, когда подумаешь о будущем нашей семьи, — тяжело вздохнув, прошептала тёща дофина.

— Опять плохие новости, мама? — спросила Мария.

— И сны, и новости; а последняя военная неудача под Руврэ переполнила горькую чашу несчастий.

— Боже, Боже… За что нам эти напасти? Неужели господь лишил рассудка и храбрости наших военачальников. Я так боюсь, что скоро враги ворвутся в наш дом. Не лучше ли нам уехать на Сицилию, мама? — всхлипнула жена дофина.