Следователи Петра Великого - [96]
Вместе с тем, будучи сторонником активных боевых действий, глава государства отметил, что право принять окончательное решение он оставляет за командующим группировкой («даем на ваше разсуждение»). Вслед за этим, однако, Петр I предупредил графа Апраксина, что если штурм окончится неудачей, «то должны будете ответ дать»>{1000}. Откровенно напуганный высочайшим предостережением, Ф. М. Апраксин тут же отказался от идеи штурма, открестившись заодно — в ответном письме от 10 апреля — от недавней инициативы подчиненных: «А что предлагали господа генералы-маеоры, тово мне вашему величеству было не донесть невозможно»>{1001}.
Перелом в ходе осады произошел в начале мая. Тогда, несмотря на тяжелую ледовую обстановку в Финском заливе, под непосредственным руководством Петра I была успешно проведена одна из крупнейших за Великую Северную войну морских военно-транспортных операций. В ходе этой операции к Выборгу из Санкт-Петербурга на галерах, бригантинах и шнявах были доставлены личный состав гвардейских полков, артиллерия, а также значительные запасы боеприпасов и продовольствия.
Как было констатировано в связи с этим в походном журнале царя (прибывшего под Выборг 8 мая на шняве «Мункер»), «ежели бы с тем транспортом господин контра-адмирал [Петр I] к Выборху не ускорил, то бы принуждены были салдаты есть не только что живых (которых было уже гораздо мало), но и мертвых лошадей, и потом с[о] стыдом от города отступить»>{1002}. Наряду с этим в походном журнале оказалась зафиксирована колоритная деталь из тогдашнего стиля ведения боевых действий (отразившая заодно плачевное состояние организации войсковой разведки в шведском гарнизоне). В записи от 9 мая было отмечено, что часовые на валах крепости, наблюдая пришедшую транспортную эскадру, стали интересоваться у российских часовых передовой линии, «чтобы сказали про те суды: что их ли швецкия или ро[с]сийския? На что наши часовые ответствовали им, что те суды наши…»>{1003}.
Подвезенные морем 80 пушек и 19 крупнокалиберных мортир>{1004} решили судьбу крепости. До штурма дело не дошло (хотя решение о его проведении было принято на военном совете 6 июня, а на следующий день началось сосредоточение штурмовых колонн в траншеях первой линии>{1005}). 13 июня гарнизон капитулировал, не выдержав длившегося восемь дней массированного артиллерийского обстрела, который вызвал как значительные разрушения и пожары в жилой части города, так и частичное обрушение одного из сегментов крепостной стены>{1006}.
В русском плену оказалось 3880 шведских солдат и офицеров, включая обоих комендантов>{1007}. За время осады гарнизон потерял около 650 человек убитыми и умершими от ран и болезней>{1008}. Потери, понесенные под Выборгом российскими войсками, до настоящего времени не опубликованы.
Вступив в город утром 14 июня во главе Преображенского полка, Петр I в тот же день отправил собственноручное послание невенчанной супруге Екатерине Алексеевне, в котором аллегорически подчеркнул стратегическое значение взятия Выборга: «Крепкая подушка Санкт-Питербурху устроена»>{1009}. Комендантом новозавоеванной крепости царь назначил отличившегося в ходе осады бригадира Г. П. Чернышева (будущего подследственного канцелярии М. Я. Волкова).
Роль Видима Геннина при взятии Выборга в полной мере не ясна. Неизвестно даже, находился ли он там с начала осады или же прибыл в мае 1710 года на одном из судов транспортной эскадры. Единственное достоверное свидетельство о тогдашней боевой службе Видима Ивановича оказалось зафиксировано на плане-схеме взятия Выборга, помещенном в «Книге Марсовой». На этом плане-схеме в западном сегменте осадных сооружений под буквой «X» отмечены «кетели[177] и батареи маеора Геннина»>{1010}. Из этого следует, что Видим Иванович командовал одним из артиллерийских подразделений, имевших смешанное пушечномортирное вооружение.
Наряду с этим В. И. Геннин являлся, по-видимому, одним из руководителей осадных фортификационных работ, важнейшей частью которых было оборудование артиллерийских позиций (с уверенностью можно предположить, что Видим Иванович по крайней мере обустраивал позиции для тех батарей, которыми командовал). Работы эти велись круглосуточно, на каменистом грунте, в условиях постоянных обстрелов со стороны крепости (чему дополнительно способствовали установившиеся в мае белые ночи).
Вполне вероятно, что в бытность под Выборгом майор В. И. Геннин, случалось, рисковал жизнью, что рядом с ним, взметывая землю и каменное крошево, падали шведские ядра, что на него оседала гарь от близких разрывов бомб, а когда, стоя на бруствере, он корректировал огонь вверенных ему батарей, над его головой свистели пули. В точности об этом уже никогда не узнать. Как и не узнать, какие эмоции обуревали бывшего формовщика и «архитектурного дела» мастера, когда он наблюдал зарево пожаров в обстреливаемом его орудиями городе. За участие в осаде Видим Геннин получил первое награждение — 100 рублей
