Следователь и Демон - [6]

- Фигаро!! − застонал Смайл, хватаясь за голову.

- А?.. О, конечно, простите... Так вот, я просмотрел рабочие карточки − они все еще были в архиве, поскольку закон обязывает их хранить пять лет после смерти или увольнения работника − и обнаружил, что все погибшие не успели проработать на Пружинной и месяца. Само по себе это не так странно − тут вы правы, Винсент. А вот то, что все они устроились на фабрику по фальшивым документам уже наводит на определенные размышления, вы не находите?

- Почему вы решили что их бумаги фальшивые? − теперь жандарм сидел ровно, словно проглотив палку и смотрел на следователя очень внимательно.

- Телеграфировал по скоростному в столицу − сущая безделица! Этот новомодный электрический телеграф − очень удобная штука. Нет бумаг с такими номерами, Винсент. И никогда не было.

- Стоп... Что за чушь?.. Бумаги ведь проверяют при поступлении на службу, это распоряжение Бюро Внутренней Безопасности.

- Вот в том-то и фокус! Тут, признаться, мне пришлось воспользоваться полномочиями старшего следователя ДДД и парой-тройкой личных знакомств, но я выяснил, что документы им оформляли через спецканал, а затребовала их следственная комиссия при патентном бюро.

Смайл думал всего несколько секунд.

- Получается, − пробормотал он неуверенно, − что все погибшие были агентами следственной комиссии... Так-так... Но тогда выходит...

- А выходит, Винсент, припаскудная штука. Кто-то на фабрике − очевидно, шпион конкурентов − утраивает работающим под прикрытием агентам Бюро "несчастные случаи", да так ловко, что уже несколько месяцев кряду его не могут не то, что поймать, но даже заподозрить о его существовании.

- Но тогда... Комиссия, наверняка, проводит собственное расследование?

- Уверен, что проводит. Может, уже довольно давно. А люди гибнут.

- Так... − Жандарм встал и резким движением одернул плащ. − Все это хорошо... точнее, плохо. Однако же... Я, допустим, понимаю, зачем вы мне все это рассказываете: вам страсть как хочется получить доступ к архивам жандармерии − и не делайте мне тут невинные глаза! Но какое вам вообще дело до происходящего на Пружинной? Вас нанял Матье? Или сам Форинт?

- Форинт. Но я опять-таки утверждаю: мне не нужны ваши пресловутые архивы. Я и так знаю, что там найду: бумажки со следами заварных пирожных и карандашные записи типа "...имело место самопроизвольное убиение трупа. Одна шестая трупа находится на момент досмотра в гравийной дробилке, совершая коловращение по ходу часовой стрелки, еще две третьи трупа..." Нет, Винсент, мне нужно от вас вовсе не это.

- А что же? Зная вашу больную фантазию...

...Фигаро говорил минуты две. Все это время Смайл слушал, не перебивая, и только лицо жандарма вытягивалось все больше и больше. Когда следователь, наконец, закончил излагать свой план, он прокашлялся и сказал:

- Вы больной. На всю психику. Вы, вообще, в курсе, что я не имею права вмешиваться в расследование следственной комиссии при Бюро патентов? Юридически это вообще не моя епархия.

- А вас извещали о расследовании?

- Нет, но...

- Тогда наплюйте. Винсент, не будьте дураком! Я предлагаю вам восстановление репутации! Вряд ли после недавней истории с гибелью штатного колдуна-псионика Инквизиции вам пообещали повышение с объявлением благодарности.

- Вы предлагаете мне угробить репутацию окончательно!.. Хотя вы правы в том смысле, что хуже уже не будет. Но если дело выгорит, то вы прямо здесь, в этой чертовой беседке, напишете рапорт об участии моей службы в расследовании, и моей неоценимой помощи лично, господин СТАРШИЙ следователь!

- Да без проблем! Все равно в Департаменте меня считают психопа... э-э-э... эксцентричным кадром. Но − договорились! Или как?

- Договорились. − Смайл вздохнул. − Ой, чует мое сердце, что я об этом еще пожалею... Однако же − да, договорились. Когда мне начинать?..

Старший администратор Пружинной Фабрики, бюрократ первого класса, чиновник высшей категории, инженер с двумя университетскими образованиями и примерный семьянин господин Александр Матье, по мнению Фигаро, более всего походил на старую, но все еще хитрую и опасную крысу. Он принял следователя в своем кабинете в подвале административного корпуса (здесь были свои правила субординации − чем дальше от крыши, тем выше должность и оклад) и, молча сунув Фигаро в руку чашку горячего чаю, тут же принялся возиться с заслонкой печного отопления.

Когда в кабинете стало жарко, как в жерле вулкана, Матье, накинув на плечи тяжелый горностаевый тулуп, плюхнулся в высокое дубовое кресло и уставился на следователя, все так же не говоря ни слова.

Фигаро, успевший к этому времени порядком вспотеть, подумал, что вызывать страх и замешательство, похоже, стало для этого человека процессом естественным и не до конца осознанным. Старший администратор постоянно дергался, совершая множество мелких, но многозначительных движений: он то характерным жандармским жестом совал руку за пазуху, точно проверяя скрытый там револьвер, то дергал замки на шуфлядках стола, то хватался за печать, то за каким-то чертом начинал перекладывать папки с бумагами, коих на его столе лежало невероятное множество. Жидкие пряди волос, свисающие на сморщенный лоб Матье не были тронуты сединой, длинные гибкие пальцы оставались все так же ловки как и в молодости − старческий артрит, похоже, сломал об администратора зубы − а восседавшие на крючковатом носу очки в тонкой золотой оправе казались чистым излишеством, тем более, что холодные синие глаза администратора все время смотрели поверх стекол.