Следопыты в стране анималькулей - [4]

На площадях всегда толпятся горожане. Все говорят только об одном — о страшном бедствии, обрушившемся на город. Но каждый объясняет это бедствие по-своему.

— Чума по заслугам ниспослана богами на наш город, — говорит молодой аристократ-землевладелец. — Уже сколько времени народ держит в стороне от управления государством аристократов, потомков богов.

— Замолчи, проклятый аристократ! — гневно возражает человек в костюме воина. — Все это натворили наши враги — спартанские аристократы. Причина болезни — отравление водоемов спартанскими шпионами.

Внимательно прислушивается к этим разговорам ученый-историк Фукидид. Его занимает та же мысль. Он бесстрашно заходит в палатки и хижины больных, расспрашивает их, наблюдает. Ему уже ясно: заболевает тот, кто прикоснулся к больному или даже к его одежде. И Фукидид начинает догадываться: уж нет ли не видимого глазом заразного начала, которое зарождается в теле человека, вызывает заболевание, а потом переходит с больного на здорового? Невидимых носителей заразы он называет контагиями, что значит «касаться».

Однако на догадку Фукидида никто тогда не обратил внимания.

Много позже, почти через триста лет после Фукидида, ту же мысль, но уже более определенно высказал римский ученый Варрон. Он был литератором, поэтом и занимался всеми известными тогда науками. Интересовался Варрон и медициной, много путешествовал, внимательно наблюдал. И вот, сопоставляя все, что он знал о болезнях сам, с тем, что было известно другим, Варрон приходит к выводу: болотная лихорадка вызывается «очень мелкими животными, не видимыми глазом, которые растут на болоте и влезают в человека через рот и нос».

Но предположение Варрона, как и догадка Фукидида, было забыто надолго. Истинная причина болезней оставалась много веков одной из неразгаданных тайн природы.

О чертях и иголке

По пыльной проселочной дороге, вьющейся среди лесов, полей и виноградников, окружающих средневековый итальянский город Флоренцию, несется вскачь всадник. Видно, что он проделал немалый путь. Резвый вороной конь весь в мыле, тяжело дышит и уже не первый раз спотыкается на ровной дороге. А всадник все нетерпеливее помахивает плетью, напряженно всматривается вперед и даже не вытирает лица, черного от пыли и пота.

Нужно спешить, нужно поспеть вовремя!

На холмах в окрестностях Флоренции шестьсот лет назад высились мрачные каменные замки рыцарей-феодалов. И горожане не отваживались проезжать мимо без сильной охраны. Что стоило праздному и воинственному рыцарю вместе со своей вооруженной до зубов челядью напасть и ограбить караван купцов? Или просто так, ради забавы, устроить охоту на одинокого путника? Вот почему так настороженно оглядывается всадник, когда вороной проносит его мимо замков баронов и графов, а плеть снова и снова опускается на бока изнемогающей от усталости лошади.

Скорее вперед, во что бы то ни стало скорее!

Нет, не ради любви к быстрой езде так спешит этот молодой всадник. Он знает, что от него зависит теперь жизнь десятков тысяч людей, а быть может, и самое существование великого города Флоренции. Ради этого нельзя жалеть своего верного коня, нельзя жалеть и собственной жизни. Если конь падет, седок будет бежать сам до тех пор, пока не упадет бездыханным. Но конь вынослив, все ближе и ближе высокие стены города с плосковерхими сторожевыми башнями. Всадник вновь взмахивает плетью, а в его разгоряченной голове проносятся обрывки мыслей.

Не раз в горячих битвах приходилось Флоренции отстаивать свою свободу и независимость. Сколько замков врагов-феодалов взяли горожане приступом! Сколько походов провели против враждебных городов Фьезоле, Понья и Прато!

Конечно, не всегда флорентийцы выходили из битвы победителями. Но никогда еще ворота их собственного города не открывались перед врагом. Был лишь один враг, который и не нуждался в открытых воротах. Ему все было нипочем: и глубокие рвы, окружающие город, и разводные мосты, и высокие стены, и храбрость защитников города. Армия этого врага была невидимой. Никто не знал, когда и как проникала она за городские стены. А ворвавшись в город, враг-невидимка уничтожал без разбора всех: и воинов и мирных жителей, мужчин и женщин, стариков и малых детей.

Не раз уже этот страшный враг посещал здешние места. Имя ему — моровая язва, или чума.

В VI веке чума захватила все страны, расположенные в бассейне Средиземного моря, затем проникла в Центральную Европу и свирепствовала без малого восемьдесят лет. В крупных городах она истребляла по десять тысяч и более человек в день. Население многих городов вымерло почти полностью. А некоторые ранее богатые и густо населенные страны стали походить на пустыни. Но такого грандиозного наступления, как теперь, чума не предпринимала еще никогда. Зародившись где-то на Востоке, в далеком и таинственном в те времена Китае, чума уничтожила там тридцать пять миллионов человек. И, словно набравшись сил, двинула свои невидимые армии на Запад.

Тремя широкими, смертоносными потоками пересекла чума Азиатский материк. Один из потоков вскоре достиг границ Крымского полуострова. А в Крыму тогда происходили бурные события. Уже много месяцев татары, вторгшиеся в Крым, осаждали генуэзскую колонию Каффу, как называли тогда город Феодосию. Чума бросилась на осаждающих, истребляя их ежедневно тысячами. Но это не помогло генуэзцам. Татары решили собственную беду превратить в оружие. У них были метательные машины, с помощью которых они забрасывали осажденный город каменными ядрами. Теперь эти машины использовали для того, чтобы перебрасывать через городские стены трупы людей, умерших от чумы. Вскоре чума вспыхнула и в Каффе.