След зомби - [46]

Саймон, глядя в пол, отчетливо скрипнул зубами. «Он его не понимает, — понял Мастер с тревогой в душе, — он просто злится на то, что ему делают выговор. Особенно парень зол на меня, потому что раньше я бы не позволил никому его обидеть. Только сам, только лично — как с собакой. Это был знак доверия. И раз я спустил на него Лысого — значит, все кончено. Что для Саймона Школа? Сможет ли он теперь остаться здесь, пока здесь я? Чем это все кончится? Что с тобой, Саймон? Кто ты теперь? Почему ты продал нас? И за какие сребреники? Я убью тебя, Игорь».

— Мы действительно людей не любим, — шипел Саймону в ухо Лысый, трясясь от напряжения. — Только мы все равно стараемся с ними считаться. А для тебя нет разницы между человеком и тварью, ты готов стрелять во всех! Как ты выстрелил тогда! Ты прав, у нас есть страхи, а у тебя и страха нет! Вот почему мы трижды подумаем, прежде чем стрелять. А ты не думаешь вообще… И если я тебе говорю, что Техцентр разрабатывает супероружие, — будь любезен верить мне! А мы все — и ты в особенности, потому что не хочешь думать, — пешки в этой игре. Нас используют. Пока что мы знаем только, что это будет очень страшно. Но если Мастер прав и мы, как полные мудаки, вляпались в «Программу «Зомби» — это все! Все-о-о!!! - зарычал Лысый в полный голос. — Конец света!!! И нас проклянут вместе с теми гадами, которые эту дрянь придумали! — Лысый задохнулся и умолк.

— Самое обидное, — тихо сказал Мастер, — что даже проклясть нас будет уже некому. Людей не останется. Будут одни ходячие деревяшки. По уши счастливые.

— И это, — выдохнул Лысый, поднося к носу Саймона палец с обгрызенным ногтем, — только гипотеза. Упаси тебя боже, сынок, заикнуться кому-нибудь, что такое может быть в натуре. Ты должен всегда твердить «гипотеза». Хотя и в этом случае клеймо шизофреника тебе обеспечено. Только сегодня тебя не посадят в психушку на психотропные таблеточки, потому что ты прав — времена не те. Сегодня можно вслух нести любую чушь и любую правду. Всем по фигу. Я иногда не понимаю, зачем Проекту такая дикая секретность — в него же все равно никто не поверит…

— Похоже, секретность на днях кончится, — заметил Мастер.

— Чего?! - отвернулся от Саймона Лысый.

— Позже расскажу, — пообещал Мастер.

— Ну-ну, — задумчиво протянул Лысый. Он уже более или менее опомнился. — А юноша наш стоит и думает: «Когда же меня оставят в покое?» Между прочим, — он снова повернулся к Мастеру, как будто Саймона и вовсе не было рядом, — что-то пацан здорово изменился за последнее время. У нас в группе два таких деятеля, ни хрена не понимающих, но они еще совсем зеленые. А этот-то… С ним же всегда можно было по-человечески поговорить. Что ты с ним сотворил?

— Он больше месяца ходит оперативным дежурным, — сказал Мастер. — Во «Второй» уже забыли, как он выглядит.

— И зачем ты это делаешь? — спросил Лысый, по-прежнему игнорируя присутствие Саймона.

— Угадай с трех раз, — предложил Мастер. У Саймона на щеках проступили желваки. Казалось, он сейчас вцепится зубами начальнику в шею. — Только постарайся угадать правильно.

— А как я узнаю, что правильно угадал? — Лысый запрокинул голову и принялся собирать волосы в хвост.

— Угадаешь — обалдеешь, — четко проговорил Мастер. — Пошли домой! — Он как ни в чем не бывало повернулся к Саймону. Но Саймон принять игру отказался. Он обеими руками вцепился в поясной ремень и злобно глянул на Мастера исподлобья. Весь как сжатая пружина — человек, готовый бить.

— Хреновый ты воспитатель, — заметил Лысый, возясь с резинкой, которой стягивал хвост на затылке. — Мальчик-то вырос. Не хочет быть на вторых ролях.

— Не-а, — мотнул головой Мастер. — Он не вырос. Он испортился.

— Не надо… — с трудом выдавил Саймон сквозь зубы, сжатые чуть ли не до судороги. Костяшки у него на кулаках совсем побелели.

— Глупенький мальчик, — безмятежно сказал Лысый, опуская руки. — Тебя же провоцируют. Это же Мастер, не поддавайся ему… — Бормоча эти слова, Лысый плавно смещался вправо — так, чтобы между ним и Мастером образовался прямой угол с Саймоном в основании. «Теперь, если Саймон вздумает кинуться на Мастера, пусть распрощается с левой почкой. А если он попробует лягнуть меня каким-нибудь каратешным ударом в бок, Мастер так ему засветит в грудину, что мальчик рухнет прямо затылком на батарею. Главное, что достать нас он сможет только по одному…» Лысый как бы невзначай подобрал согнутые руки почти в боевую позицию. Он полностью доверял Мастеру и действовал не рассуждая, автоматически. Только где-то на окраине сознания пульсировала фраза: «Вот это да! Вот это да…»

— Не надо, говоришь? — спросил Мастер. — Ну, не надо — так не надо. Проходи. — Он шагнул назад, развернулся к Саймону вполоборота и сделал приглашающий жест. Встал, слегка наклонив голову, фактически подставив шею для рубящего удара. Лысого пробрал озноб. Он видел, что Саймон доведен до крайней точки кипения и Мастер ведет слишком опасную игру. Это было очень не похоже на Мастера, который никогда попусту не рисковал и всячески мешал рисковать другим. Но с Саймоном у них отношения почти родственные, и, видимо, иначе нельзя. «А вот убьет тебя сейчас этот парнишка — и пожалеть не успеешь о том, что сдуру изобразил средневекового рыцаря». Нужно было бы шагнуть к Саймону поближе, но Лысый стоял как вкопанный, боясь нарушить план Мастера. Кожу словно кололи мелкие иголочки — напряжение в образованном людьми треугольнике было дикое. И нагнетал его Саймон. Мастер не шевелился — голова наклонена, рука на отлете разрешает пройти. Лысый медленно, очень медленно опустил руки и постарался расслабиться. Но иголочки кололи все чаще. Тогда Лысый так же медленно завел правую за спину и взялся за торчащую сзади из-за пояса рукоятку. Пистолет он месяц не чистил, зато в стволе был патрон.