След в прошлом - [3]

— Ладно, не буду. Кстати, Климу Ворошилову тоже бюст соорудили. Прах маршала замурован в Кремлёвской стене, там и бюст его и стоит. Сейчас этот герой у нынешних историков не в почёте и мой отец как-то выказал сожаление, что назвал меня его именем…

— Не грузись, Клим, по этому поводу. Мне, например, нравится твоё имя. Оно звучит мужественно.

— Спасибо! Мне твоё имя тоже нравится…

— А тебе довелось быть в Москве? — поинтересовалась Дуся.

— Нет, я там не был, — честно признался Клим.

Дуся заметила, что у мальчика карие глаза, хотя кожа, при этом была светлой. Выглядело это вкупе с прямым носом, волевым подбородком, слегка волнистыми тёмными волосами очень даже неплохо.

— А ты скучаешь по родному городу?

— Иногда, — с мягкой улыбкой ответила Дуся. — Но здесь очень хорошо. Актюбинск, в сравнении с Новосибирском, небольшой город — менее четырёхсот тысяч жителей.

— Понятно! — Алма-Ата, пожалуй, покрупнее Актюбинска будет, — шутил Клим.

Дуся неожиданно для себя прыснула со смеху. Клим явно хотел сказать что-то ещё забавное, но раздался школьный звонок, объявляющий о начале занятий.

— До встречи в классе! — сказал Клим, завидев идущую в конце коридора учительницу, нагруженную сверху доверху художественной литературой.

— До встречи!

А Клим явно милый мальчик! — подумала с теплотой в душе о нём Дуся…

— Новенькая, возьми у меня несколько книг, а то я приседаю от тяжести, — воззвала к ней издали учительница.

Дуся бросилась ей на помощь.

— Какие тяжёлые книги, — сказала она, стаскивая с рук учительницы объёмное наследие писателя Льва Толстого.

— Да, деточка! Роман «Война и мир» — тяжёлый роман и он явно не для праздного прочтения, — усмехнулась учительница, поправляя очки, сползшие с переносицы на кончик носа.

Они вошли в класс. Положив книги на стол учителю, Дуся окинула взглядом класс, отыскивая парту, за которой сидел Клим. Место рядом с ним свободно.

Клим помахал ей рукой. Он сидел в правом ряду у большого полуоткрытого окна, на подоконнике которого стояли белые керамические горшки с ярко-жёлтыми цветами.

Отличное место! — с удовлетворением отметила про себя Дуся и направилась к нему, вновь ловя на себе взгляды одноклассников.

Учительница открыла журнал и принялась сверять список учащихся.

Дуся внимательно вслушивалась в имена, понимая, что пройдёт ещё много времени пока она запомнит хотя бы половины своих нынешних однокашников, с которыми она на следующий год будет сдавать выпускные экзамены.

Мать Дуси считала, что её сверстники также будут охвачены волнением в свой первый день учёбы в выпускном классе. Обычная родительская философия, направленная на успокоение единственного ребёнка по поводу и без повода!

Вот только с чего бы им быть взволнованными? Они ведь вместе учились в одном классе многие годы, привыкли уже. Поэтому никто из них не почувствует себя потерянным и напуганным, как она.

После развода родителей, Дуся жила с мамой в небольшом казахском городке и не видела причин что-либо менять. Зато её мать видела. Для своего единственного ребёнка она хотела сделать всё правильно. В шестнадцать лет дочь должна учиться в Алма-Ате, где и будет поступать в институт, — решила она.

С переездом и жильём проблем не возникло, там у них проживала одинокая, престарелая бабушка — мама матери, за которой ко всему прочему нужен был ещё и уход.

Учительница назвала её имя.

— Евдокия Тобольская!

— Дуся, я обращаюсь к вам, — назвала вновь её имя учительница.

— Дульсинея Тобосская погрузилась в мир грёз. Не будем её тревожить, — насмешливо сказал кто-то, сидящий сзади.

Класс взорвался смехом, и Дуся очнулась от охвативших её раздумий.

— Я здесь! — выпалила громко она и тут же съёжилась под пристальным учительским взглядом.

Учительница перешла к следующему ученику, а Дуся с облегчением выдохнула и достала тетрадь, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Но не тут-то было, следующим в списке был Клим.

— Климентий Ломакин! — назвала его учительница.

— Дон Кихот, он же, Климентий Ламанческий находится там, где в тоске и неге пребывает прекрасная Дульсинея, — прокомментировал под оглушительный хохот всё тот же ехидный голос с заднего ряда.

Класс вновь бурно отреагировал на шутку. Не сдержала улыбку на лице и учительница. Только им было в классе не до смеха.

Клим резко обернулся, лицо его пылало в гневе.

— Рыжий, если ты сейчас не уймёшься, то будешь у меня бегать по школе, как вшивый в бане, — грозно сказал он конопатому парню, сидевшему в обнимку на задней парте с каким-то лопоухим толстячком.

— Мальчики, успокойтесь! — призвала к порядку учительница, — мы теряем время…

Учительница приступила к изложению учебного материала, а Дуся краем глаза покосилась на Клима. Заметив, что он тоже косится на неё, она с трудом сдержала смех.

— Круто, ты его… — написала она на чистом листе бумаге. — Спасибо тебе!

— С «Рыжим» только так и надо, — написал он в ответ.

— А он здоровяк… У тебя с ним не будет проблем?

— Я его из одной минуты не выпущу…

— Это как?

— Это борцовский сленг…

— Тогда, я догадываюсь как. Ты его за одну минуту уложись на лопатки…

— Что-то вроде того…

— Может, мне тоже наехать на какую-нибудь девочку, которая больше всех прыскала со смеху над нами? Я не хочу оставаться в стороне, — написала она и нарисовала девочку с огромными кулаками, стоящую в боксёрской стойке.