След Сокола - [67]

– Хорошо же ты его полечил… – усмехнулся разведчик. – Так и княжеский кат Ероха не сумеет.

– Я бы и утром повторил, – растер Ставр ладони, которые после крапивы горели так, словно он ими головни из костра таскал, – да он сбежит. Характером слабоват.

– А мы не пустим. Ради такого дела постараемся…

– Отпустите, куда вы денетесь… Вы же любите поспать…

И Ставр посмотрел на разведчика так, что тот сразу понял – ливу просто необходимо как можно скорее оказаться в Рароге.

– Только не сразу, – предупредил волхв. – Сначала покараульте, а к утру и заснуть слегка не грех… Свежий воздух сон вызывает добрый!

– Оно так, – согласился разведчик. – Я своих предупрежу.

– Проверьте незаметно переметную суму на его лошади. Но ничего там не трогать. Обо всем содержимом мне расскажите в подробностях.

– Сделаем, – кивнул разведчик.

И он исчез среди кустов.

А Ставр достал из шалаша свою котомку, вытащил оттуда пучок каких-то сушеных трав и тщательно потер между ладонями, чтобы унять жжение. Потом на ладони просто сильно дунул, сдувая и крошки травы, и остатки жжения. И усмехнулся при этом, понимая, как должна гореть спина у Криса. Но для общего дела такая процедура полезна. И потому пришлось к ней прибегнуть. Хотя проще было бы просто вздернуть этого парня на ближайшем дереве. Но тогда не удастся поймать концы нити из клубка, скрученного Готфридом Датским. А распутать этот клубок, не обрывая саму нить, – это значит обеспечить безопасность князя не на один-единственный раз, как случилось бы, вздумай Ставр, в самом деле, повесить лива для просушки на березе.

Что Крис – пусть он и натянул на себя коротковатую кольчугу, пусть и оружился мечом – отнюдь не вой и никогда им не был, Ставр понял еще тогда, когда услышал, как долговязый лив кряхтел, сползая с лошади. Ни один настоящий солдат не позволит себе показать постороннему, как ему больно. А даны всегда были хорошими солдатами. Именно они породили бесстрашных берсерков, дух которых вдохновлял и других на битвы. Для проверки своего предположения волхв и провел красивое избиение лива крапивой. И, увидев слезы, понял, что опять оказался прав.

О том, что при дворе Готфрида Скьелдунга живет какой-то лив-жалтонес, большой знаток ядов и способов отравления, Ставр слышал давно. Вообще, обо всех событиях, происходящих при датском дворе, ему регулярно доносили. А там изощренные, непонятные для непосвященного отравления случались не редко. А когда есть отравления, обязательно должен быть и тот, кто умеет готовить яды. И вот, возможно, этот человек оказался в составе посольства данов к Годославу. Что ему там делать? И как этот человек связан с пресловутым купцом Якобом? Почему Якоб именно его послал в качестве гонца, а не какого-то простого солдата? И вообще, к Якобу или к жалтонесу Крису отправлялся королевский гонец, перехваченный почти у ворот Свентаны? Разведчики рассказывали, что, когда гонца захватывали, он то ли уронил что-то, то ли бросил в реку. Может быть, помимо тайного письма, он вез ему и еще что-то, что не довез, и это вынудило лива воспользоваться случаем и самому отправиться в путь?

Эти вопросы сильно волновали волхва, и решить их следовало обязательно. Однако решать теми способами, которыми решали другие вопросы, обращенные к другим гонцам, в этом случае было нельзя. За ливом нужно было следить, но не показывать этого. И обязательно надо помочь ему быстрее добраться до Рарога, куда посольство уже должно приехать, судя по скорости, с которой Сигурд гнал коней. Поэтому придется еще несколько человек оторвать от дела, оголить еще несколько троп, но обеспечить безопасное бегство и безопасную дорогу Крису.

В том, что жалтонес постарается сбежать, Ставр не сомневался. Не захочет этот долговязый принять новое подметание своей прыщавой спины крапивой. Это еще одна причина, по которой волхв устроил Крису такую отменную экзекуцию.

* * *

Убрав в шалаш котомку, волхв направился к общему костру. Жалтонес Крис так и не решился натянуть рубаху на горящее тело и сидел на стволе, опустив голову, в окружении раненых данов, которые уже все встали на ноги. Даны встретили появление волхва настороженными взглядами. Состояние полупленников, у которых почему-то даже не отобрали оружие, заставляло их внимательнее присматриваться к ситуации. Ушибы, нанесенные посохом волхва, уже перестали беспокоить воинов настолько, что об этом стоило думать. Дух солдата, привычного к ранениям и ушибам, взял свое.

– Клянусь телом Имира, пусть только попробует со мной такую штуку сотворить, я ему, несмотря на рост, голову от макушки до бороды разрублю, – сказал по-датски один из воинов, к мечу, впрочем, даже не протянувшись.

– А я готов поклясться молотом Тора[96], что здорово он, видно, огрел тебя своей дубиной! – резонно заметил второй. – Где ты нашел у него бороду?..

– Все равно… – угрюмо повторил первый. – С солдатом не пройдут такие штучки, которые с жалтонесом проходят…

Ставр опять не показал вида, что знает датский язык. Но про себя отметил сразу, что лива назвали жалтонесом. Вот еще одно подтверждение возникших в голове волхва подозрений.