След Сокола. Книга третья. Том первый. Новый град великий - [16]

– И что же? – спросила Велибора.

– Беда в том, что после смерти отца княгиня заболела. У нее что-то с головой не в порядке, и она не может родить Годославу здорового сына, наследника княжеского стола.

– Ты предложил Годославу изгнать жену, и жениться на мне?

– Он не может ее изгнать, потому что заболела она, спасая княжество для своего мужа. Годослав – благородный человек, и не допустит подлости. А, как христианин, он не может иметь вторую жену. Хотя вторую жену и славяне берут редко, но все же наш закон это разрешает. Сейчас отказаться от христианства Годослав не может по многим политическим причинам. Но готов это сделать, и вернуться в веру предков. У него при дворе есть какой-то видящий отрок. И этот отрок сказал князю, что видит его мужем женщины из княжеского дома ильменских словен. Я сразу подумал о тебе. Ты согласилась бы стать второй женой князя Годослава?

– Я не очень понимаю, что такое вторая жена. Она тоже княгиня? Или наложница, как в народе… моей матери? – Велибора не решилась назвать хозар своим народом, и Гостомысл сразу уловил это. Своему мужу она говорила о хозарах откровенно, называя их – «мой народ». С Гостомыслом такой вольности себе не позволяла.

– Она тоже – княгиня. Официально, первая жена называется – правящая княгиня. Только я сомневаюсь, что она правящая, потому что волхвы вагров говорят, что Рогнельда не способна управлять даже собой и своими поступками, не то, что княжеством в отсутствие, предположим, князя. Как это было в тот раз, когда она приказала заколоть копьями своего отца, влиятельного сподвижника короля Дании Готфрида. К тому же у нее часто бывают приступы бешенства, когда она становится совершенно неуправляемой. Тогда она может на любого напасть, и только Годослава слушается.

Глаза Велиборы загорелись надеждой, но она, чувствуя это, сразу начала смотреть в пол, и только тихо ответила:

– Ты, брат, сейчас старший в нашем доме. Ты вправе распоряжаться моей судьбой по своему усмотрению. Как решить соизволишь, так и будет.

Все свершилось просто, хотя Гостомысл рассчитывал, что ему придется долго уговаривать Велибору. Однако ее легкое согласие тоже чем-то княжичу не понравилось, хотя он и не мог точно сказать, чем именно.

Подержав на руках племянника, которого ему вынесли, Годослав вернул его на руки кормилице, хотел выйти, но перед порогом обернулся, и сказал Велиборе достаточно твердо:

– Вообще-то, когда все жители города работают, когда даже моя жена с моими детьми работают, тебе тоже не мешало бы выходить в город. И хотя бы показывать, что ты со всеми вместе, – и добавил еще серьезнее. – Право называться княгиней бодричей следует заслужить…

– Я завтра же присоединюсь к Прилюде, так и передай ей, – пообещала Велибора.

– Не забудь, – Годослав развернулся, и пошел из горницы. За ледяным узором, налипшим на оконное стекло, уже собирались сумерки. Скоро должна была вернуться из города Прилюда с детьми. Годослав спешил к ним…

Глава вторая

По завершению посадского совета посадник Русы Ворошила вышел не с воеводой Блаженом, с которым пришел к князю Здравеню, а с начальником городской стражи Перестаном, которому подчинялись городские соглядатаи. Обычно у Перестана собиралась информация о том, кто и что говорит в городе. Эти данные начальник стражи докладывал обычно самому князю Здравеню и посаднику, который настоял на том, что именно посадский совет оплачивает работу соглядатаев, а вовсе не княжеская казна, значит, его тоже должны ставить в известность обо всех настроениях людей. Пришлось даже пригрозить князю, что посадский совет будет оплачивать работу только собственных соглядатаев, которых собрать не сложно. Княжеская казна оплачивала службу только городской стражи, вообще-то входящей в княжескую дружину. А соглядатаи были людьми со стороны, простыми горожанами. Здравень, подумав, рассудил здраво, что посадник должен иметь доступ к данным, тогда и князю лишнее платить не придется. И согласился.

– Ты все понял, что князь приказал сделать? – спросил Ворошила.

– Конечно. Что ж тут не понять… Кто из посадников Славена имеет поместья в нашей земле – мне давно известно. Осталось только узнать, кто сейчас в поместье находится.

– Когда узнаешь?

– К утру все сообщу. Сразу людей соберу, дам задание. К утру все сойдется…

– Утром, до рассвета, со списком ко мне.

– А княже как же?

– Он все равно раньше обеда не проснется. А нам до обеда с этим списком еще поработать предстоит.

– Понял. Перед рассветом и приеду.

Расстались они во дворе княжеского терема. Ворошила сел в свой возок, задернул полог, и крикнул вознице:

– Домой.

Но у крыльца, выйдя из возка, Ворошила не стал подниматься по лестнице, а двинулся в нижний пристрой, где жили его дворовые люди. Заходить не стал, потому что в этом пристрое всегда, на вкус посадника, плохо пахло, только двери открыл, увидел в сенях человека в охапкой дров на руках, и приказал:

– Самовита ко мне… И пусть бегом бежит…

И ушел, не сомневаясь, что его приказание будет в точности выполнено. И даже дверь за ним закроют, чтобы посадник не утруждал себя лишним движением. В самом деле, сам Ворошила из-за возраста и тучности ходил медленно, и, пока он поднялся в свою горницу на второй этаж, пока раскрыл дверь, и сразу взял с подноса у дворовой девки жбан подогретого хмельного меда, что хорошо греет после мороза, Самовит догнал его, и остановился за порогом. Впрочем, это не помешало Ворошиле мед выпить, и только этого махнуть Самовиту рукой, требуя пройти в горницу. Посадник дождался, когда закроется дверь за дворовой девкой с подносом, и сразу отдал приказ: