След шакала - [23]

Сестра его, по-видимому, была посвящена во многое, чем занималась бригада, поэтому совершенно спокойно воспринимала всё, что делалось у них на квартире. Скорее всего эта квартира была притоном или «малиной», где бандиты, уставшие за день от ратного труда, могли расслабиться с девочками, попить и повеселиться, потому что все они жили только одним сегодняшним днём, не строя долгосрочных планов. Всякое может случиться — «лови момент сегодня»! По этой же причине следы проводившегося когда-либо в квартире ремонта обнаружить было трудно. Кругом грязь, оторванные обои, разбитый унитаз, перевязанный синей изоляционной лентой. Вместо абажуров — лампочка на тоненьком проводе или дешевый плафон, снятый в своем же подъезде. Это было почти самое дно. Заложница квартирантам была не очень-то нужна, она мешала нормальному течению их жизни. Но никуда от этого не денешься — даже она тоже являлась частью их работы.

Галя даже не удивилась, когда ей поручили охранять привезенную заложницу, и выполняла свои обязанности добросовестно. Несмотря на то, что в доме всегда было полно молодых, не обремененных условностями парней, Галя оставалась в тени их внимания. Отчасти это происходило из-за боязни её ненормального братца — Ротвейлера. С ним никому не хотелось связываться — даже его сестре. Именно так все и думали. Но на самом деле настоящая причина была в ней самой: просто ей не нравились мужчины…

За свою жизнь Галя не раз имела связи с мужчинами, но каждый раз выносила из них только отвращение, неудовлетворённость и душевные муки.

Нану Зурабовну поселили в комнату к Гале. Спали вместе, на одной кровати. Борис спал в соседней комнате.

Днём Галя ушла на работу, а охрану поручили Борису. Пока Нана «работала» на телефоне, он сидел на параллельном аппарате и слушал, чтобы «баба не сболтнула лишнего». В случае чего её ожидала крепкая затрещина. Других ограничений в режиме Наны в комнате не было, но даже в туалет её провожал вечно недовольный и матерящийся Ротвейлер. У нее отобрали всю верхнюю одежду, документы и обувь, чтобы она не вздумала бежать, а когда, по разным причинам, охранять её было некому, ее приковывали к батарее имевшимися на этот случай наручниками. На сбор денег женщине дали три дня, из них один уже прошёл. Ей грозили самыми изощрёнными методами воздействия, вплоть до продажи в рабство или «на запчасти» — то есть на органы.

— Самое лучшее, что мы сможем для тебя сделать, — говорил ей Николай, — это убить. Но и за эту услугу ты должна нам заплатить. Так что работай, собирай бабки. Отдых ты себе ещё не заработала.

* * *

Рано утром Галя ушла на работу и передала «подругу» Боре. Начинался второй день пребывания Наны Зура-бовны в заточении.

У Ротвейлера ужасно болела голова. И он был злой как собака. Все разошлись по «рабочим местам» и могли «поправить здоровье» пивом. А его оставили стеречь «эту корову» и контролировать ее телефонные звонки.

— Что б ты сдохла, падла! — ворчал он.

— Ой, не говори так, прошу тебя, — причитала она с ярко выраженным грузинским акцентом.

— Заткнись! Звони давай! Бабки доставай!

Неожиданно откуда-то, видимо, из соседней комнаты, появилась невысокая, миловидная, как показалось Нане, девушка с длинными светлыми волосами. Загадочно улыбаясь, она посмотрела на бандита и покрутила в руке принесенную четвертинку водки. У Бори сразу загорелись глаза.

— Наконец-то! Умираю, как последний лох.

Он сорвал пробку, лихо махнул прямо из горлышка ровно половину и передал бутылку девушке. Та сделала так же, только не получилось. Водка попала не в то горло. Девица поперхнулась и долго не могла откашляться, покрывая все хорошим матом.

— Ничего, научишься, — по-отечески похлопал её по спине Боря.

Опохмелившись, Боря почувствовал, как живительная жидкость пошла по трубам, отзываясь приятным потеплением во всем теле. Голова начала понемногу проясняться, а самочувствие заметно улучшилось.

Он притянул к себе девицу и без лишних слов полез к ней под юбку. Та довольно хихикала.

— Ах ты, хитрая! У тебя же там ни чего нет!

Девица улыбалась.

— Конечно, нет! Я хочу к тебе…

Нана вытаращила глаза и, не в силах смотреть на происходящее, отвернулась к окну.

— Чего смотришь, сука?! Тоже хочешь?! — пьяно заорал Боря.

— Обойдётся! — пропищала девица. — У тебя сейчас я, — притворно захныкала она. — Запри её в ванной, что бы она на нас не пялилась. Или ты её уже окучил? — противно захихикала девица.

— Да нужна мне эта корова, пусть её негры трахают, — возмутился Боря, а девица довольно засмеялась.

— В ванную нельзя, дура! Сбежать может или повесится ещё. Отвечай потом за неё перед пацанами.

Ротвейлер подошёл к заложнице, схватил её за ворот и подтащил к батарее центрального отопления.

— Давай сюда руку, сука! Убил бы корову! Один порожняк с тобой гоняем целый день!

Нана молча выполнила требование бандита и протянула ему руку.

Боря пристегнул её наручниками к трубе, а сам довольный вернулся к девице.

Они устроились на тахте. Ротвейлер издал звук довольного самца, прижал к себе ее бедра, потерся о них и глубоко вздохнул. Девица не заставила себя долго упрашивать и принялась расстегивать Ротвейлеру штаны. Покончив с ширинкой, она медленно забралась к нему в трусы и натолкнулась на твердую, как палка, мужскую плоть.