След Охотника - [39]

— Кронос хочет, чтобы Хеган стал демоном. Он ведь не согласится?

— А кто его знает. Смотря что предложат, — пожал плечами Хекк.

— Чем же можно купить Хегана? — недоверчиво и все же беспокойно переспросил Глейн. Хекк посмотрел так же лукаво, нагнулся вперед, ближе к Глейну, и спросил шепотом:

— А есть такой слушок, что ты досадил ему чем-то.

— Есть слушок, — кивнул Глейн.

— Ты же знаешь… про него?

— Я еще раньше ему насолил, — признался Глейн. — Вы ведь осознаете, что такое Хеган для Охотников? Сейчас мальчишки идут к нам, только чтобы чуть-чуть света его славы коснуться. Когда говорят «Охотник», все сразу представляют Хегана. Если он станет демоном, это не просто сильный демон у Кроноса. Нам всем в спины плевать начнут.

— А если ты станешь? — спросил старик, затем, кивнув в сторону Луца: — Он станет? Оборотень твой станет? Тоже начнут?

— Нет.

— Ну так и отстаньте от Хегана. Он в легенды не метил. У него просто… раскаленная подкова под жопой, посидеть смирно не может. Как нечисть видит, так в глазах темнеет.

— Мне казалось, в Охотниках много таких, — возразил Глейн. Кэйсар слушал, присмирев, Луц старался слиться с мебелью. Хекк кивнул несколько раз, как ржаной колос под ветром, развел руками:

— Сам не понимаю. Я думал, что его убьют быстро — он же совсем останавливаться не умеет. Но когда в голове отключается что-то, там, видимо, совсем другой человек появляется. Такой, в котором ни страха, ни усталости… А может я палку перегнул. Он же слабее остальных был, вот я и выжимал все, на что он способен… Все ведь, наверное, думают, что я его спас. Взял в Охотники, забрал из замка.

— Некромант говорил, что Хеган его брату все, что смог, отрезал.

— Именно. Хеган уже тогда был не в себе. Я не его из замка спас… Я мир от него спас. Подумал — да ладно, пусть лучше этот монстр на нас работает.

— Это многое объясняет, — кивнул Глейн.

— И мне ну очень не хочется, чтобы из-за этого в аду появился такой демон… Если бы я убил его сразу, в аду бы и не догадались, на что он способен. Демонам нужен не Хеган, нет. Им нужна легенда.

— Сами вы что думаете?

— Я? — Хекк засмеялся глухо, но грустно. — Отвалили бы все от него… Он еще тогда устал, а я его выдернул, заставил бороться. Но раз уж не отвалят… Я его аду не отдам. Даже если он туда счастливо побежит. Я ищу его, чтобы пару раз мордой об стол приложить. Разок — объяснить, что я его никуда не отпускал, и второй за то, что он, такой борзый, тебя гоняет. Что за война у вас?

— Это личное.

— Хм… Ну раз личное, то только разок его мордой приложу.

* * *

В тепле и на соломе спалось хорошо, не тесно. Глейн накрыл голову шарфом, снял пальто и укутался в него вместо одеяла. Где-то в дальнем углу, к печке поближе, устроился старик, лежа на спине. Луц держался к Глейну ближе, но все же оставил между ними расстояние вытянутой руки. Оборотень же в собачьем обличии свернулся под боком Охотника, его тепло не было лишним. Было так тихо и спокойно, Глейн настолько доверял людям вокруг, что заснул крепко, чувствуя себя в безопасности.

И проснулся от того, что его передернуло. В окна светило тусклое рассветное солнце, с нижнего яруса кто-то громко звал:

— Глейн! Глейн, я знаю ты тут!

Глейн сел, протер глаза и лицо. Кэйсар обеспокоенно потянул носом воздух. Кто-то из путников, злой спросонья, тяжело поднялся и потопал вниз, разобраться, но бегом вернулся обратно. Глейн выбрался из кокона пальто и рясы, пошел спускаться. Кэйсар превратился, быстро накинул рубашку, натянул брюки и сразу за ним, Луц остался наблюдать у лестницы.

— Здорово, — буркнул Хеган. Бедвир за его спиной казался измученным, улыбка у него была какая-то извиняющаяся, словно ему жуть как неудобно за Хегана. И с ними еще человек — помятый, со странной улыбкой он осматривался по сторонам, спросил:

— Куда ты меня завел, тут же ни одной бабы нет.

Мужчина был высокий, статный и красивый, хотя и уже стареющим. На спине вместо оружия висела лютня. Заметив ошеломленный взгляд Глейна, приосанился, стрельнул в него глазами, с улыбкой довольного кота поинтересовался:

— Куда уставился?

Кэйсар не совсем понял, что происходит, потому что не видел, как побледнел Глейн. Хеган отошел к трактирщику, заказал выпивку, вернулся, бросив глухо:

— У нас же праздник.

— Какой праздник? — заинтересованно переспросил менестрель, достав из-за спины лютню, готовый играть. Он был пьян, покачивался, но на ногах стоял.

— Конечно, праздник, — продолжил Хеган.

— Хеган, — подал голос вампир. — Ты ж не такой мудак, Хеган.

Получалось, что такой, потому что, приобняв менестреля дружески за плечо, Хеган наклонился к Глейну, протянул с наслаждением:

— Какой же я мудак? Я своего друга с его отцом знакомлю, которого он никогда не видел.

Секунда-другая затишья, а потом мир начинает двигаться — шарахается менестрель, разворачивается уйти Глейн, и его ловит Кэйсар, кутает в шарф, как ребенка. Сбегает вниз по лестнице Луц, бледный от злости, губы сжаты.

Хеган успел заметить опасность первым, и лицо его удивленно вытянулось, когда со второго яруса дома на него упал старик. Упал смачно, с хрустом. Менестрель успел улизнуть, никто его не останавливал, Глейн обернулся заинтересованно.