След на лыжне - [17]

Так он надеялся.

* * *

Еще находясь в избе у Михея, Иван по внезапному людскому гулу за окном догадался, произошло что-то особенное. Это было, когда мужики раскидали дрова и увидели свисающую из колоды руку. Завозин не удержал толпу — прорвались во двор. С минуту длилось затишье.

Лишь в эту минуту Шиляк проявил беспокойство. Тишина за стенами насторожила его. Он повернул голову, глянул в окно.

Вдруг с улицы принесло рев, толпа хлынула к дому Михея. Следователь опередил всех, вбежал на крыльцо. Иван покосился на Шиляка, решал, как ему поступить: сторожить арестованного или спешить на подмогу Завозину — один тот вряд ли остановит разъяренных людей. Хорошо, среди них нет Кешиного брата — Андрея.

Завозин остановил толпу.

Когда страсти немного улеглись и большая половина народу разбрелась по домам, Иван и следователь вдвоем препроводили Шиляка в сельсовет. Завозин остался с ним, Ивана отправил домой, предупредил, что ночевать и ужинать придет к нему. А уже завтра утром повезут Шиляка в район.

Прошло больше трех часов. Мясо тушеное с картошкой — единственное блюдо, которое Иван умел готовить, — давно перепрело на шестке. Самовар стоял наготове, лучина и угли припасены. Иван шагал взад и вперед по избе, глотал слюнки, запах перепревшего жарева терзал его.

Наконец, звякнул засов калитки, послышались шаги на крыльце. Более всего участковый опасался сейчас, что следователь придет усталый, не расположенный к разговорам, и Иван до утра не узнает, что же все-таки произошло: почему следы Кеши Анкудинова оборвались у развилки дорог, а труп очутился возле дома, где квартировал Шиляк? Но его опасения были напрасны: в прищуре темных глаз Завозина вспыхнули искорки, которые говорили вовсе не об усталости. Ему не терпелось поговорить.

Оба были голодны, мгновенно опустошили латку, доскребли со дна пригоревшую картошку и лук. За чаем приступили к разговору.

— Тебе не показалось ничего странного в показаниях свидетелей, которых называл Шиляк, тех что видели его с Анкудиновым на вокзале и в поезде?

Иван задумался.

— А ведь там была зацепка, да еще какая, — вроде бы с укоризной подсказал Завозин.

Мысли Ивана путались. Что же он упустил? Следователь готовился уже подсказать, но Иван опередил. Догадка явилась внезапно.

— Так ведь никто же из них близко не видел Кешу — видели одного Шиляка со свертками под мышкой.

Как он мог не придать этому значения? А еще готовится стать юристом! Одним Шиляк показывал на Кешу Анкудинова, который будто бы пил газировку и махал им рукой, другим объяснял, что ищет жениха —будто он и Кеша заскочили в разные вагоны. Зачем нужно было вообще называть этих свидетелей? Ведь в конце концов он разыскал Кешу в поезде, и должны быть люди, которые видели их вместе. А он называл лишь тех, кто видел его одного. Но все равно многое оставалось непонятным. Ведь потом в Петляево они встретились, даже поспорили, кто раньше будет в Усово: Кеша — по лыжне или же они — по дороге. И Кешины лыжи, воткнутые в сугроб... Иван своими глазами видел их. И следы лыжных ботинок от лыжни к дороге. Кто их оставил?

— Не был Анкудинов на лыжне в тот вечер. Не мог он там быть. Никак не мог, — сказал Завозин. — Не было его в живых уже.

— Но...

Опять все спуталось. С одной стороны, Ивану и возразить нечего. Кешин труп лежал под дровами, переколотыми в ночь накануне. Следы на лыжне оставлены почти сутки спустя.

— А ты поинтересовался у Ступина и Коряжина, видели они в тот вечер Анкудинова?

— Так ведь... дед, сразу как они ввалились ко мне среди ночи, первым делом заявил: Кеха на лыжах к невесте побег — свадебный костюм и невестин подарок в кошевку бросил.

— Таки сам бросил? Дед говорил, что видел Анкудинова, как тот бросил свой костюм в сани?

— Нет. Не говорил.

— То-то и оно. Все со слов Шиляка. Это ему Анкудинов будто бы передал свой костюм и ему же сказал, что побежит на лыжах. Ни Ступин, ни Коряжин в глаза не видели Кешу.

— Кто же оставил лыжи в сугробе?

— Шиляк.

— Шиляк? Но... — Иван хотел напомнить Завозину, что в то время, когда Кеша будто бы шел по лыжне, Шиляк сидел в санях рядом с Васей Коряжиным. Не мог же он одновременно быть на лыжне — если это он оставил лыжи в сугробе — и ехать в кошевке. И Вася Коряжин и дед Ступин показали одно: дорогой не останавливались, никто из троих не выходил из саней,

— Ты хорошо смотрел следы в сугробе?

— Вроде...

— То-то, что вроде, — безобидно рассмеялся Завозин. — Если бы хорошо глядел, должен был увидеть — дважды прошли по одному следу. Либо двое прошли, либо...

Иван молчал. На ум ничего не приходило. Почему по следу прошли двое? Кто второй, откуда взялся?

— ...Либо дважды прошел один человек, — досказал Завозин. — Первый раз в запятки от дороги к лыжне, воткнул в сугроб лыжи и палки и вернулся назад по своему же следу. Не просто было разглядеть оба следа, — смилостивился Завозин. — По весне снег сыпучий. Опытный охотник может ничего не заподозрить. Простительно, — утешил он Ивана. — Но вот почему...

Он сделал паузу, давая Ивану возможность хоть сейчас, с запозданием, реабилитировать себя.

— Надо было выяснить, как Кешины лыжи попали в Петляево, — воскликнул Иван. — Ведь, если Шиляк и Кеша утром пришли туда из Усово, на день они у кого-то оставляли лыжи. Скорей всего у Парамона.