След на афганской пыли - [2]

По периметру зала, из которого в коридор вынесли все ряды кресел, размещались в специальных пеналах с пуленепробиваемыми стеклами старинные исламские манускрипты и кисвы. Передвижную выставку оборудовали и смонтировали по последнему слову музейной техники. Каждый пенал представлял собой автономное устройство с собственным питанием. Миниатюрные лампочки, вмонтированные в поддоны пеналов, отбрасывали на экспонаты тусклый загадочный свет, отчего казалось, что от них исходит божественное свечение.

Политический подтекст выставки был очевиден. Вот, мол, в России в отличие от Запада есть собственные мусульманские традиции, которые чтят и уважают.

Привезенные из Казани – одного из основных мусульманских центров России – кисвы и манускрипты представляли собой не только историческую, но и большую материальную ценность. Стоимость некоторых кисв – шелковых покрывал с вышитыми на них цитатами из Корана – доходила до сотни тысяч долларов. А старинным манускриптам, написанным анонимными каллиграфами древности, вообще не было цены. Конечно же, содержание и демонстрация этих ценных экспонатов требовали тщательной охраны и ухода за ними.

Именно поэтому в каждом из пеналов существовала собственная система температурного контроля, оберегавшая предметы религиозного культа от воздействий внешней среды. Что же касалось охранных мер, то каждый из экспонатов находился под сигнализацией, в случае срабатывания которой здание немедленно блокировали бы афганские военные. Но для большей надежности внутри школы-медресе дежурили десяток русских охранников из посольства.

Собравшаяся на выставке публика была интернациональной и разношерстной. Помимо сотрудников российского посольства, присутствовали несколько западных дипломатов, представители исламского духовенства и местные чиновники, афганская интеллигенция. Последние, разодетые в длинные до колен рубахи с разрезами по бокам и в подпоясанные кушаками штаны, с важным видом прохаживались по залу, переговаривались и листали выданные им у входа красочные буклеты. Двое репортеров из столичной газеты делали записи в блокнотах, с досадой поглядывая на фотоаппараты, пользоваться которыми на выставке было строго запрещено.

Утомленный многочисленными интервью, советник по культуре Петр Владимирович Баренцев, положивший два месяца работы на организацию выставки, убедился, что все идет своим чередом – его помощники по выставке заняли гостей, – и решил немного передохнуть. Особенно измотали последние два дня, когда контейнеры уже были доставлены в Кабул. Приходилось решать массу мелких вопросов, которые возникали буквально на ровном месте. Отыскав в соседнем с залом коридоре мягкий кожаный диван, он с удовольствием ослабил узел галстука и опустился на мягкие подушки. По изнеможенному телу пробежалась приятная дрожь. Клонило в сон. Но позволить себе вздремнуть советник по культуре не мог – вскоре предстояло вернуться к гостям.

«Было бы неплохо выпить чашечку кофе», – посетила его мысль.

– Мне неудобно об этом просить, Петр Владимирович, но не могли бы вы на короткое время заменить меня в зале? – неожиданно прозвенело в ушах Баренцева.

Перед советником стояла брюнетка в максимально закрытом черном вечернем платье со стразами. Густые волосы молодой женщины стягивала косынка. Губы цвета переспелой вишни в сочетании с рубиновыми сережками смотрелись на ее белом лице просто восхитительно. Обладательницу шикарных пышных волос и стройной фигуры звали Мариам Юсуфовна Воронцова. Правда, обычно коллеги называли ее Машей или Марией. Русская фамилия досталась татарке от мужа. Как хранительница Казанского музея, она отвечала за подбор и сохранность всех представленных на выставке экспонатов. От того дня, как было принято решение о проведении выставки, Баренцеву пришлось раз сто поговорить с ней по телефону, убедиться, что она толковый специалист. Впечатление только усилилось при встрече в Кабуле, и теперь ему казалось, что они знакомы минимум несколько лет.

– Что-то случилось? – забеспокоился советник, прочитав на лице женщины волнение.

– Если вы о выставке, то все в порядке, – ответила она, – просто мой семилетний сын остался в посольстве, а через час его надо кормить.

– А, вы про Мишу… – успокоительно махнул рукой Петр Владимирович, – на этот счет можете не беспокоиться. Ваш сынишка уже накормлен и находится здесь, в комнате отдыха. Я наказал моей секретарше, чтобы она заняла его какой-нибудь игрой. Конечно, если вы хотите повидаться с ним лично, я могу…

Мариам расплылась в улыбке.

– Даже не знаю, как вас и благодарить. Большое спасибо за хлопоты.

– Ну что вы?! Заботиться о сотрудниках – это моя работа, – улыбнулся в ответ Баренцев, – кстати, Мариам Юсуфовна, я хотел с вами кое о чем переговорить. Думаю, сейчас для этого настал подходящий момент. Вы не против?

– У меня есть несколько свободных минут, – бросив взгляд в сторону афганских чиновников, столпившихся у журнального столика с мусульманской литературой российских издательств, ответила молодая женщина и тут же добавила: – Кстати, можете называть меня просто Маша. Так я чувствую себя более комфортно.