След молнии - [15]

– Но почему?

Я густо краснею, ощущая неловкость. Снова бросаю взгляд на Кая. Тот уже стоит, склонившись над отрезанной головой и тыкает в нее ложечкой, перекинув галстук через плечо.

– Ты говорил, он Великий целитель, – понижаю я голос до предела, – но только взгляни на него. Прическа, одежда… Ну что это такое?

Тах качает головой:

– Ты неверно поняла меня, Мэгги.

Кай откашливается, и мы оба оборачиваемся.

– Не знаю, что именно вы там обсуждаете, но я был бы более чем рад помочь.

– Спасибо, не надо, – отвечаю я.

Тах глубоко вздыхает.

– Хотя бы расскажи ему, что мы уже выяснили о монстре. Мой внук умный. Возможно, подскажет еще что-нибудь.

– Уверена, что ты прав, Тах, но, думаю, я справлюсь сама.

– Не будь такой упрямой. Он может тебе помочь, – опять начинает давить Тах.

Чувствую, мы снова стали ходить кругами, и ясно, что Тах не примет «нет» в качестве ответа. Я ничего не имею против Кая – правда не имею, но придется стать более жесткой, если я хочу достучаться до Таха.

– Послушай, он может быть твоим внуком и наверняка учит какие-то целительные песни или типа того, но он буркеньо[33], Тах. Ты действительно считаешь, что он пойдет сражаться с монстрами в таком прикиде? Без обид, но он сможет хотя бы заметить монстра раньше, чем тот укусит его в?..

– Ты говоришь об этих тсэ наайее?[34]

Я застываю на полуслове. Затем оборачиваюсь, открыв рот.

– Что?

– Тсэ наайее. Ну или что-то похожее. – Кай снимает солнцезащитные очки. Складывает их и аккуратно кладет на стол. – Существо, созданное из смеси плоти и природных материалов: дерева, камня, даже кукурузы. Но без способности к речи. Для того чтобы его оживить, наверняка понадобился довольно мощный сакральный предмет. Их немного, все они наперечет. Можно начать поиски с библиотеки в Краун-Пойнте. В тамошнем аудиоархиве хранится множество рассказов старейшин. Я довольно неплохо умею их расшифровывать. В смысле, неплохо для буркеньо.

Он задумчиво трогает жесткие волосы чудовища – те самые, которые Тах срезал со скальпа, когда проводил аутопсию[35] на кухонном столе. Затем Кай поднимает кофе с молоком, спокойно смотрит на меня и делает глоток своим идеальным ртом.

Я оборачиваюсь к Таху. Старик сияет. Если бы я плохо его знала, то подумала бы, что он меня разыграл.

Глава 7

Мы взяли с собой голову чудовища, полфунта сахара, пару банок кофе, бутылку виски (особое пожелание Кая) и провизию, которой нам хватит на неделю. Все это упаковано и сложено в кузов моего грузовичка. Кай внутри дома говорит что-то Таху о том, что он клянется соблюдать личное пространство, а я стою снаружи, прислонившись к водительской двери, и наблюдаю за толпами жителей Тсэ-Бонито, бродящими туда-сюда по пыльным улицам. Жара уже зашкаливает, тесные кварталы и металлические здания аккумулируют тепло и заставляют подниматься температуру окружающего воздуха еще градусов на десять. Кожаная куртка отлично нагревается на солнце, и я чувствую, как пот течет по спине.

Краем глаза я замечаю движение: ко мне приближаются двое мужчин в форме цвета хаки и солнцезащитных очках. Я отворачиваюсь как бы невзначай, наклоняю голову и открываю дверь грузовичка. А ведь так хотелось ускользнуть отсюда незамеченной!

– Так-так-так, Мэгги Хоски. Посмотрите-ка, кто соизволил посетить нашу маленькую сраную дыру!

Захваченная врасплох, я вздыхаю и отступаю от машины. Захлопываю дверь. Медленно поворачиваюсь, держа руки по швам, и вообще стараюсь выглядеть как можно более безобидно.

– Длиннорукий, – приветствую я Пса-Законника с обветренной рожей и крепко сжатыми челюстями. – Я как раз собираюсь уезжать.

– В прошлый раз ты ведь так назвала наш славный Тсэ-Бонито? Сраной дырой?

Он усмехается, но в голосе его нет даже намека на юмор. Я не вижу его глаз за этими чертовыми очками, но знаю, что они маленькие и злые.

Настоящее его имя – Крис Цоси, но каждый, кто сталкивался с темной стороной его личности, предпочитает звать его Длинноруким. Он возглавляет Охрану Гражданского Правопорядка, или, если кратко, – ОГПП, но чаще их называют проще: Псами-Законниками. Длиннорукий – доминантный пес в этой стае гопников со значками, но, к счастью для меня, я далеко не на первом месте в его черном списке. Длиннорукий, наверное, последний человек в Тсэ-Бонито, с которым мне бы хотелось столкнуться.

– Справедливости ради: когда я это сказала, в меня стреляли, – напоминаю я ему.

Он хмыкает.

– По-моему, каждый раз, когда ты сюда приезжаешь, кто-то пытается тебя убить.

– Но только не сегодня, – с надеждой замечаю я.

– День только начался, – шутит он и развязной походочкой подкатывает ко мне.

Я бросаю взгляд на пистолет у него на поясе. Его рука лежит на рукоятке. Свой дробовик я уже положила в кабину грузовика, и теперь до него никак не добраться. Но при мне еще имеются метательные ножи, спрятанные в обувных обвязках, и Böker на бедре. Может быть, Длиннорукий пришел сюда только поговорить. А может, и нет.

Его напарник прислоняется к кузову грузовика и принимается наблюдать за нами. Несколько любопытных прохожих оглядываются, но не останавливаются, а только ускоряют шаг. Никто не хочет стать свидетелем неминуемо надвигающейся полицейской расправы. По крайней мере, пока.