След лисицы на камнях - [9]

На секунду ее лицо исказила гримаса ненависти. Воображение Макара выстрелило обоймой кадров, словно кто-то нажал спусковой крючок: тяжело бегущая лиса; капли крови на траве; охотник, идущий по следу раненого зверя. И финальный кадр: безжизненное рыжее тельце, вытянувшееся мордой к норе. «Почему лиса? – подумал Макар. – Откуда взялась лиса? Ведь не похожа ни капли, даже не рыжая».

– Возняк – браконьер, – продолжала женщина, волнуясь. – Он и рыбу прежде глушил динамитом, и на охоту идет когда вздумается. Не знаю, зачем он позвал с собой Андрея и почему тот согласился на эту дрянную авантюру. Им попалась лосиха с лосенком… И Возняк их убил. В нашем лесном хозяйстве лосей мало, и это заслуга Григория. Одно время он придумал себе развлечение и бизнес в одном флаконе: привозил из Владимира компании, и они шарахались по всему лесу, стреляли во все, что движется. С песнями, с выпивкой, с костром… Конечно, Возняк не ожидал, что Андрей будет вести себя иначе, чем его прежние клиенты. В итоге они подрались, и когда Красильщиков вернулся из леса, он сразу отправился к егерям. Андрей был в бешенстве, на него тяжело подействовала гибель лосенка. Он убедил егерей приехать. Разделанные туши нашли во дворе охотника. Григорий даже не пытался их спрятать! Зачем? Он никого не боится и убежден, что управы на него здесь нет. Однако его оштрафовали и, кажется, пригрозили лишить лицензии. А когда он решил снова привезти каких-то уголовников, чтобы стрелять кабанов, Красильщиков их просто выгнал. Всех. Сразу оказалось, что и егеря у нас имеются, и браконьеров они преследовать вполне способны.

Причина ненависти Григория к хозяину терема стала ясна.

– Кроме того, он взял под опеку местных жителей. Андрей, не Григорий.

– Под опеку – это как?

Татьяна ненадолго задумалась.

– Вот смотрите: живет у нас Нина Худякова…

– При которой какой-то бомж?

– Да. Она их подбирает в городе и привозит сюда.

– Это зачем же? – удивился Бабкин.

– Лучше у нее спросите. Это не мое дело. Нине Ивановне семьдесят три года, и хотя она исключительно бодра для своего возраста, заготавливать на зиму траву для козы ей тяжело. Вася, который у нее сейчас пригрелся, сам насквозь больной. Григорий разрешил Худяковой косить траву на своем участке, где высеяны окопник и чумиза. Нина, правда, его щедростью не воспользовалась…

– Почему? – спросил Илюшин.

– Мне не хотелось бы сплетничать, – уклончиво ответила женщина. – Когда приехал Красильщиков и со всеми перезнакомился, он просто закупил Худяковой готовое сено на зиму вперед.

– От него она, значит, помощь приняла?

– Андрей обладает удивительным даром приносить людям благо, не превращая их в своих должников. Для Возняка, например, все эти ритуально-иерархические танцы крайне важны. Он живет в мире, где о других может заботиться только вожак стаи. Кстати сказать, местные все до единого разделяют этот подход. А Красильщикову он чужд. У него все естественно: кто обладает избыточным ресурсом, тот и распределяет излишки по слабым. К тому же он, мне кажется, чувствует себя обязанным Камышовке. Вы заходили к бабушке Яковлевой?

– В очках, кругленькая такая?

– Дом у нее был в плачевном состоянии. Фундамент просел, стены перекосило. Словно коробочка, которую раздавил ребенок. Красильщиков привез мастеров, они подняли ее избу домкратом.

«Стучал, спать мешал», – вспомнил Илюшин слова недовольной старушки.

– И так во всем. А что он сделал с теремом Вершинина! Это же фантастика! – Татьяна закрыла оконную створку, не заметив, что со стола от сквозняка спланировал лист бумаги. – Если Камышовка каким-то чудом возродится, это будет заслуга Красильщикова. В прошлом году приезжали три экскурсии. Капитолина, моя соседка, поглядев на первую, вернулась домой и из козьего пуха навязала рукавиц. Заранее узнала у Андрея, когда будет вторая, и к нужному часу притащилась со своими варежками. Хвасталась мне, что за пятнадцать минут заработала три пенсии. Понимаете, что это значит? Он местному краеведческому музею сберег столько предметов старины, сколько они за пятьдесят лет работы не могли собрать. Мы с ним однажды наткнулись на древнюю прялку. Так он с ней месяца три возился, пока не восстановил. Редкая прялка, с довольно нетипичной для этих мест мезенской росписью – в общем, музейная ценность.

Татьяна села, понемногу успокаиваясь.

– Но Вера Бакшаева пропала, – напомнил Макар. – И Красильщиков говорит, что убил ее.

В глазах женщины мелькнуло что-то трудноопределимое.

– Абсурд! Конечно, Андрей никого не убивал, об этом даже смешно говорить.

– Вы давно с ним знакомы?

– Шесть месяцев. С тех пор как приехала сюда.

У Бабкина вертелся на языке вопрос, отчего молодая красивая женщина прозябает в Камышовке, но он благоразумно сдержал любопытство.

– По-вашему, Красильщиков вменяем? – спросил Макар.

Татьяна помолчала, сдвинув брови.

– У Андрея иногда бывают… видения. – Теперь она тщательно подбирала слова. – Ему кажется, что у него хотят что-то отнять. Он детдомовский, вы знали?

– Нет, он об этом не упоминал.

– Когда мы с ним разбирали в сарае выброшенные вещи, среди которых попалась та самая прялка, Андрей подошел ко мне и шепнул, что возле прицепа крутится мужик в куртке с капюшоном: похоже, собирается что-то украсть. И добавил, чтобы я не оборачивалась, иначе мы его спугнем. Я, конечно, сразу же повернулась. Там никого не было. Совсем никого. Пустой сад с выкорчеванными деревьями, даже зайцу спрятаться негде. Андрей принужденно засмеялся и сказал, что пошутил. Что это была проверка, а я ее не прошла. И еще была пара подобных случаев… Тогда я не придавала этому особого значения, расценивала как чудачество.