След Фафнира - [37]

– Именно, – отец Теодор осклабился в бульдожьей улыбке. – Некоторые документы на латыни, часть – на готском.

– Готском? – вздернул брови лорд Вулси. – На языке древних германцев никто не разговаривает уже полторы тысячи лет! Согласен, язык сохранился благодаря епископу Ульфиле, переведшему Евангелие на родное наречие, но взяться за расшифровку манускриптов могут только опытные и знающие палеографы.

– У нас, – аббат подчеркнул голосом эти слова, – найдутся прекрасные специалисты в области палеографии. Почему вы не спрашиваете, о чем повествуют сии загадочные строки?

– И о чем же?

– Летопись. Достаточно подробная летопись последних Меровингов. К сему же некоторые, весьма предосудительные с точки зрения Церкви, семейные предания. Несколько отрывков из Библии, в частности рассказ евангелиста Иоанна о приходе Христа в Вифанию, к сестре Лазаря и притча о сорванных в субботу колосьях. Добавим переписанные, однако весьма достоверные, воспоминания некоего Хильдебера, короля Бургундии.

– Гизельхера? – Джералд едва не поперхнулся собственной слюной. – Младшего из трех братьев-королей, владевших кладом?

– Именно, милорд. Вот и ответ на терзавшие вас вопросы. Хильдебер нарушил клятву и оставил потомкам краткое изложение истории с Зигфридом Нидерландским и кладом Фафнира. В своем видении, понятно. И эта точка зрения разнится с мнением автора «Песни о Нибелунгах». Впрочем, это малозначащие детали. Он точно указал, где и при каких обстоятельствах мажордом Хаген спрятал сокровища. Процитировать?

У лорда Вулси загорелись глаза. Вот, оказывается, как обстоит дело! Неприятно одно: аббат безо всяких угрызений совести использовал компанию молодых романтиков в своих, пока неясных, целях.

Отец Теодор вынул один из пергаментов, порылся в складках широкого одеяния, извлек пенсне, водрузил его на картофелеобразный нос, вчитался и начал медленно переводить с латинского:

– «Верный слуга наш Хаген, братья наши Гуннар с Геберихом…» – его высокопреподобие взглянул на Джералда поверх стекол пенсне и пояснил: – Это настоящие имена Гунтера и Гернота, старших. Слушайте дальше: «…с Геберихом и я с ними, слуга Господень Хильдебер, правнук славнейшего Хлодвига, тем порешили: удалить из престольного бурга нашего Вормса диаволово семя и сокрыть его от людей в водах Рейна, там, где омут Вотана. Пускай же древнепочитаемые духи сами хранят проклятие от широкого мира, и да будет по нашему решению, христианских владык Бургундии. Хаген же, достославный мажордом наш, вызвался, поклявшись на алтаре, вечно охранять злобного Духа с мечом и щитом, освященных в сем же храме…» Вот и все. Точное указание на нахождение клада в наличии, остальное – дело логического осмысления и недолгих поисков по архивам.

– Два вопроса! – поднял палец к потолку лорд Вулси. – Я согласен, что топоним «омут Вотана» можно было отыскать в старинных рукописях или церковных хрониках и вычислить его точное местонахождение. Так? – Монах кивнул, а Джералд продолжил: – Но что значит решение Хагена «вечно охранять духа»? Не понимаю.

– Тогда не изжилось множество языческих традиций, – развел руками отец Теодор. – Сикамбры были христианами более номинально, нежели всерьез – сами слышали, они доверили проклятие под охрану Вотана-Одина, а следовательно верили, что древний языческий бог сможет защитить от злого духа, заключенного в сокровищах. Видимо, Хаген совершил ритуальное самоубийство и его похоронили в реке там же, где спрятали клад. Простое объяснение, не правда ли?

– Хаген… – у Джералда глаза на лоб полезли. – Теперь ясно!

– И что же вам ясно?

– Неважно. Вернемся к делу. Простите, преподобный, если я вас обижу, но мне кажется, что вы просто-напросто меня использовали, ничего не объясняя, только указав на клад. Мне это обидно. Объяснитесь.

– Уже полчаса объясняюсь, – скривился отец Теодор. – Неужели вам доселе не пришло в голову, что охота за сокровищами Нибелунгов была организована не просто ради археологического интереса? Клад принадлежит Меровингам, и мы обязаны вернуть его истинным владельцам.

– Но они же вымерли! Династия погибла! О чем вы говорите, преподобный отец? Я окончательно запутался.

– Что ж, начну опять же издалека. Последний великий король из династии Меровингов, Дагобер Второй, женился в 676 году на принцессе из рода вестготов, Гизелле из Разеса или Редэ – это древнее графство на юге Франции, от Тулузы миль тридцать-сорок вверх по реке Арьеж, через горы. Гизелла родила ему долгожданного сына, которого назвали Сигиберт, а сам Дагобер оказался неплохим правителем, хотя, может, излишне суровым. На первое место Дагобер ставил дела своего королевства, заботы Церкви его не интересовали. Он нарочно злил Римский престол – повышал налоги с монастырей, не допускал в страну проповедников, частенько вспоминал старых богов. Словно проверял, когда Церкви надоест прощать подобные выходки и его призовут к ответу… Через три года Дагобера, последнего по настоящему великого короля из рода Меровингов, не стало. Его убили на охоте по приказу его собственного мажордома д’Эристаля, и в тот же день истребили всю королевскую семью, жившую в крепости Стенэ – это в Арденнах, совсем недалеко отсюда, миль пятьдесят к северо-западу.