Славянский мир Начальной летописи - [30]

также принял чтение «угличи» и объяснил, что такое название получило по своему географическому положению население нижней, или степной, части теперешней Бессарабии, то есть Угла или изгиба Черноморского побережья между устьями Днестра и Дуная, который до сей поры называется турецко-татарским словом буджак, что значит «угол». Это мнение наиболее принято и распространено в науке, хотя П. И. Шафарик прямо высказался против чтения «угличи», полагая, что эта форма или ошибка писца, или же основания ее должно искать в особенном произношении имени угличи разными славянскими народами, то есть с прибавлением «г». Также разноречивы мнения, высказанные по поводу известия, которое сообщает Никоновский летописный свод о подчинении улучей (уличей)[138] русским князьям. По этому известию Игорь, покоривший улучей в 914 году, наложил на них дань и отдал их воеводе своему Свенельду (Свентельду), и, говорит летописец, «не дадеся ему един град именем Пересечен, и седе около него три лета и едва взят его. И беша седяще Угличи по Днепру вниз и по сем придоша межи воин дестр, и седоша тамо» (Никон. I, с. 41). Это, без сомнения, испорченное место вызвало различные объяснения и догадки относительно географического положения улучей, из которых наиболее заслуживают предположения, сделанные Надеждиным, а в последнее время Н. П. Ламбиным[139]. Довольно сложная догадка Надеждина о происхождении имени улучей от угла, или буджака, значительно ослабляется тем обстоятельством, что в Древней Руси заливы и вообще изгиб морского побережья назывались лукоморьем, лукой моря[140]; так что, если уже надо искать корня этого племенного названия, то, всего скорее, в слове «лука» – изгиб, залив; улучь – пространство у лукоморья, как убережь (1193 год; Ипат., с. 143) – пространства у берега. Следовательно, улучи (улучци) не могут ли быть приняты как жители излучистого поморья? Не настаивая на этом объяснении, нельзя, однако, не заметить, что в области, где Начальная летопись помещает это племя, до сей поры есть местности с названиями, ясно напоминающими улучей, и нет ни одного, которое указывало бы угличей. Уже это одно побуждало бы предпочесть чтение древнейшего Лаврентьевского списка летописи всем другим позднейшим вариантам, и, между прочим, варианту «угличи». Но такое предположение подтверждается сверх того тем соображением академика А. Ф. Бычкова, которое он высказал в разборе упомянутого выше сочинения Н. П. Ламбина, что «все варианты этого имени указывают на то, что вероятное их написание было ульци (уличи), и что чтение угличи здесь не могло иметь места, потому что если бы оно было написано в означенных известиях Нестора, то не исчезло бы бесследно из всех списков летописи»[141]. Что касается географического положения улучей, то весьма вероятно, что поселения их простирались первоначально на юго-востоке по Бугу до Днестровского лимана (сулицко-лиманское село против Никополя, между Херсоном и Александровском). Но отсюда, по приведенному выше известию Никоновского свода, они передвинулись на запад и тем усилили тиверское население области Днестра: летописец обращает особенное внимание на многолюдность Поднестровья (Лавр., с. 5). Из приведенного выше известия Никоновского летописного свода нельзя заключать, что переселение улучей совершилось именно вследствие завоевания их Игорем и взятия города их Пересечна Свенельдом. Скорее следует кажется принять, что летописец, рассказав об этом завоевании, счел нелишним записать предание и о том, что прежде, в старину, «беша сидяще улучи по Днепру, а по сем (то есть после, позднее) преидоша… и седоша тамо», то есть там, где был поставлен город их Пересечен, взятый Игорем или Свенельдом после трехлетней осады. Такое объяснение можно допустить тем скорее, что переселение улучей совершилось несомненно раньше завоевания их Игорем. Известно, что Олег, подчинив себе Поднепровье, обратился на улучей и тиверцев, но встретил у них сопротивление. Летопись не говорит о том, чем окончилась «рать» этих земель с русским князем, записанная ею под 885 годом (Лавр., с. 10). Однако через 20 с лишком лет он предпринимает поход на Грецию – явный знак, что дело обеспечения целости и безопасности своих владений он считал уже поконченным. В походе принимают участие вместе с другими тиверцы, очевидно уже подчинившиеся руси, но улучей мы не видим. Это умолчание летописи свидетельствует, что в то время улучи еще не были покорены русскими князьями, но так как Олег не мог, конечно, оставить независимым в среде подчиненных ему земель или на ближних их окраинах это многочисленное и воинственное население, то необходимо предположить, что именно к этому времени, к последней четверти IX века, относится их передвижение, о котором говорит Никоновский свод летописи. Все разноречивые мнения о новых поселениях улучей, мнения, которые были вызваны испорченным текстом известия Никоновского свода, устраняются вариантом этого известия в списках Новгородской летописи, о котором заявил академик А. Ф. Бычков: они поселились «межи Бог и Днестр». Здесь, в Побужье, они сходились с южными расселениями древлян, о чем свидетельствует Константин Багрянородный