Славянский меч - [6]

У одинокого дерева, надломленного летней бурей, он остановился. Укрывшись в его ветвях, присел отдохнуть. Глаза искали холм. Он был уже ближе, хотя равнина по-прежнему, как море, расстилалась между холмом и деревом, где сидел Исток. Однако мужество не изменяло юноше. Глаза его сверкали, как у сокола, взором своим он стремился проникнуть за холм, увидеть широкую реку, а за нею и лагерь Хильбудия.

Внезапно у подножья холма что-то блеснуло. Словно язык пламени взметнулся ввысь и тотчас угас. Исток выглянул из-за ветвей, прикрыл рукою глаза и стал всматриваться вдаль.

Снова сверкнуло, еще раз и еще. И вскоре уже можно было различить трех всадников, мчавшихся в его сторону. Блестели их доспехи, жарко пылали шлемы.

Исток засвистел коршуном, предупреждая товарищей об опасности. Те ответили. Он посидел еще немного в густых ветвях. Всадники приближались быстрым галопом. В первое мгновение сердце его дрогнуло. Лишь короткий нож был у него за поясом, и юноша подумал, что, попади он в руки к византийцам, они изрубят его. Хорошо, что осенняя трава уже полегла, и следы его незаметны. Исток лег на землю и змеей пополз к густому кустарнику. Низкие заросли широкой заплатой лежали посреди степи. Он забрался в самую гущу. На коне сюда никому не добраться.

Сердце стучало в нетерпеливом ожидании. А что, если враги все-таки увидят следы, спешатся и станут искать его? Исток схватился за нож и ясно представил себе, как он кинется на первого из них и вонзит ему нож в горло; двое других испугаются, а он — на коня и карьером по степи. Он так сжился с этой мыслью, что даже выгнул спину, как кошка, с трепетом ожидая добычи.

Послышался стук копыт. Они глухо стучали по высохшей земле. Ближе и ближе. Вот они! Сквозь небольшой просвет в листве Исток видел сверкающие доспехи, сердце его рвалось в бой, и он еле удержался, чтобы не встать и не крикнуть.

А всадники быстрой рысью ехали мимо, он слышал их голоса, уловил имя Хильбудия, но больше ничего не понял, потому что говорили они по-гречески. Медленно удалялись удары копыт. Исток осторожно и бесшумно поднялся, его кудрявая голова, как подсолнух за солнцем, поворачивалась вслед скачущим всадникам.

«А что, если они повернут в лес и наткнутся на наших коней»?

Исток испугался этой мысли. Как изваяние, замер он в своем укрытии, не в силах ничего придумать. Но постепенно успокоился. Всадники уходили вправо, к реке. Напоили коней, переправились на другой берег и неторопливо спустились в ущелье. Исток не тронулся с места, пока они не исчезли в чаще.

Теперь можно было уже крикнуть товарищей, сесть на коней и быстро скакать домой с вестью о том, что византийское войско недалеко. Но Истока тянуло дальше. А вдруг за этим холмом лагерь Хильбудия? Он пересчитает его отряды и привезет еще более важные сведения о войске.

Крадясь как кошка, он скользил в высокой траве, прятался в кустах, полз на четвереньках и снова ложился в надежном укрытии.

Солнце уже садилось, когда он достиг подножья холма — измученный и усталый до того, что дрожали ноги.

Тут ли товарищи?

Он ухнул по-совиному. Справа, совсем близко, а потом и дальше послышалось ответное уханье.

Вскоре юноши сошлись в мрачном лесу. Беззвучно взбирались они по крутому склону и, прежде чем солнце совсем село, достигли вершины холма. Прислушались. Кругом было тихо. Испуганные птицы вспорхнули с веток, где-то вдали захрюкал дикий кабан.

Юноши легли и приложили ухо к земле.

— Топот! Топот! Копыта! — разом вскричали все трое.

Исток вскочил и быстро залез на дерево.

— Дунай! — почти закричал он.

Перед ними раскинулась широкая долина. Ее окаймляла пылающая на закате солнца лента — могучая река. За этой огненной лентой, как раз там, где реку перечеркивала длинная темная полоса моста, поднимался дым.

— Вижу лагерь!

От радости юноши зарычали, как рыси.

Исток озирался по сторонам, стараясь понять, откуда доносится стук копыт. В последний раз вспыхнули на воде солнечные лучи, и пылающая лента угасла. И тут же юноша заметил три блестящие точки, приближавшиеся к холму. Это галопом возвращались вражеские лазутчики; они спешили миновать холм и скорее добраться до лагеря.

Исток спустился с дерева.

— Уж не открыли ли они наш град?

— Торопятся! Везут важные вести! Едем назад!

— Подождем, отдохнем еще немного! Как взойдет луна, Радо выведет нам навстречу коней, глядишь, еще что-нибудь услышим или увидим!

Юноши растянулись на мху, поели овечьего сыра, закусили сладкими кореньями и завели удалую беседу.

На землю быстро опускалась ночь. На востоке уже поднималась бледная луна. Ее худой лик словно еще опасался прощального пламени солнечных лучей. Конский топот давно смолк.

— Пошли! Сварун велел воротиться к ночи, — уговаривали юноши.

Но Исток не спешил домой. С юным упрямством радовался он возможности покомандовать — впервые в жизни. И прославиться — привезти в лагерь побольше важных новостей. Потому и не заботило его отцовское распоряжение.

— Обождем еще! Когда Радо придет с лошадьми, побудьте здесь, а я постараюсь пробраться за теми тремя к самому мосту.

— Смотри, мост сторожат. Попадешься.

Исток рассмеялся так громко, что его товарищи стали озираться по сторонам.