Славянский меч - [135]

Сердце Истока стремилось за Гем. Ему казалось, будто его призывает судьба, сами боги указывают ему путь на юг. По лицу его прошло сомнение. Судьба? Боги? Нет, не судьба и не боги его призывают. А любовь к своему народу и к Ирине. И он последует за голосом любви. Последует! Немедля. Пусть придется идти до самых Афин, идти всю зиму — он должен ее найти! Он вернется с нею. А потом? Потом с войском на юг!

Исток решительно сел, потом поднялся и посмотрел на пожарище и на поле боя.

— Хватит. — Отвращение и гнев появились на его лице. — Хватит резни! Вы отомстили. Теперь я хочу битвы. Такой битвы, чтоб испугался Управда, узнав о том, как Орион сокрушил легионы ромеев.

Он надел доспехи, крепко затянув ремни на спине. Препоясался мечом, застегнул шлем и пошел к толпе.

— Я отправлю войско домой! Близится осень. За зиму славины из Византии научат воинов владеть оружием, а я поищу Ирину. А когда вернусь, ударим на Гем!

Подойдя ближе к лагерю славинского войска, Исток услышал радостный шум. Люди с восторженным ревом следовали за всадником, который ехал туда, где стояли отряды Радо.

Кто бы это мог быть?

Опершись на тяжелый меч, Исток наблюдал за всадником. Похож на гунна. Нет, не может быть. Гунна толпа встретила бы иначе.

Вдруг до Истока донеслись звуки лютни. Старый, но звучный голос затянул боевую песнь, воины подхватили ее.

«Радован! — обрадовался Исток. — Откуда он здесь? Но с пустыми руками? А как же все его обеты и клятвы?»

Он вспомнил о Любинице, и печаль залила его душу. Сколько гонцов разослал он по стране, и все вернулись ни с чем. Вот и Радован пришел один.

«Нет, не только Управда, Тунюш тоже навеки запомнит племя Сваруна! Не уйти ему от страшной мести за сестру!»

Он быстро спустился с холма. Когда Радован увидел его, смолкли струны, утихла недопетая песня. Подняв высоко над головой лютню, старик закричал:

— Исток, Исток! Я нашел ее! Клянусь богами, поклонись мне, как самому Управде!

Он погнал коня к Сваруничу. Исток ждал его. Кровь закипела в его жилах.

— Слезай, старик, и рассказывай! Где она? Почему ты не привел ее?

— Почему я не привел ее? Ты думаешь, девушка — собачка, которая побежит за конем? А ведь даже собачка высунула бы язык и свалилась в траву, так мы мчались. Клянусь Мораной!

Он повернулся к воинам и сердито крикнул:

— Помогите мне слезть! Разинули пасти! Пьяницы! Легко вам ржать, когда вас откармливают, как молочных поросят. А люди за вас умирают от жажды и голода!

Несколько человек со смехом подскочили к нему и сняли его с коня.

— Осторожней! — командовал он. — От скачки у меня ноги, словно деревянные, не сгибаются!

Исток велел немедленно приготовить для Радована еды и медовину.

— А вина нет? — спросил певец, искоса взглянув на Истока.

— Нет!

— Тогда пусть будет медовина! Много раз по ней душа тосковала. Нет так нет!

Пошатываясь от усталости, Радован вместе с Истоком пошел к лагерю, где стояли главные отряды славинов. Громогласный вопль приветствовал гостя. Но, увидев Радо, старик испугался. Исток крикнул Радо:

— Он нашел ее!

Радо обнял старца с такой силой, словно Любиница была у него в руках, и он мог тут же прижать ее к своей груди.

— Отец, где она? Говори, рассказывай! Мы отправимся за ней немедля хоть в Константинополь.

— Да ты огонь! Дай сначала дух перевести. Потерпи малость. Сначала я поговорю с тобой, Исток! Клянусь богами, ты заплачешь от радости и запрыгаешь, как козел, узнав, что я ношу на сердце.

И он многозначительно прижал руку к груди, где лежало письмо Эпафродита.

Радован, не торопясь, подкрепился мясом и медовиной, вызнал все новости: как славины напали на гуннов, как сражались и грабили, потом подмигнул Истоку, чтобы тот следовал за ним, и отошел в сторону.

— Готовься, — начал он, — чтоб от радости голова не закружилась. Сейчас ты узнаешь страшную тайну и сможешь прочесть о ней.

Он оглянулся и вытащил из-за пазухи письмо Эпафродита. Исток сразу узнал почерк. Лицо его озарила радость. Непрочитанные еще строки сулили ему столько надежд, что руки его дрожали, пока он распечатывал письмо. Радован, широко расставив ноги, стоял рядом, радуясь счастью Истока и гордясь плодами своих усилий.

Эпафродит писал о своем спасении, о том, как удалось отбить Ирину, которая теперь находится у него, в Фессалонике. В конце письма стояло следующее:

«Итак, приди, избранник судьбы, и мсти! Поднимай свой народ этой же осенью. Не бойся сопротивления! Солдат нет. Велисарий завяз в Италии. Ходят слухи, будто он писал Управде: „Если хочешь, чтоб я воевал, присылай солдат. Если хочешь, чтобы мы остались в живых, присылай продовольствие!“ Видишь, пробил час. Приди и сними урожай. Нива созрела. В твои лавры Эпафродит вплетет белый цветок, Ирину. Не мешкай! Силы мои слабеют. Харон призывает меня в свою ладью, чтоб отправиться в загробный мир. Когда я благословлю вас с Ириной, я смогу сказать, подобно апостолу Павлу: „Я кончил, приди, смерть!“»

Исток сжимал пергамен, не сводя с него глаз. Словно во сне мелькали перед ним знакомые тени. В волнении он принялся читать во второй раз, в третий, дышал все глубже и радостнее, пока счастье мощной волной не захлестнуло мужественное сердце. Раскрыв объятия, он прижал Радована к холодному доспеху на своей груди так, что старик застонал.