Славянские отаку - [46]

— Одевайтесь!

Он снова исчез наверху и принес три маркера.

— А сам не будешь? — спросил Егор.

— Сам буду, — он тоже начал одеваться. — А у хохла будут боевые. Точнее, один боевой. Если он так меня ненавидит, пора покончить с этим раз и навсегда.

— Не возражаю, — Коля бережно взял винтовку и глянул на ебыря через оптический прицел.

— Целься получше, — бросил Нестеренко и направился к выходу.

— Стоять! — приказал Сергеич. — В игре должны быть правила. Допустим, если ты в него выстрелишь первым, он уже не может в тебя стрелять.

— Принято, — кивнул Нестеренко.

— Два боевых, — сказал Егор. — Тебе и мне. Я хохлу смерти желал, пусть в меня тоже стреляет.

— Ты никуда не пойдешь! — Сергеич попытался отобрать у Егора маркер. — Пусть они сами друг друга мочат, мы-то тут при чем?

— Отвали, заебал, — Егор толкнул Сергеича.

— Хорошо, если я попаду в вас обоих, он в вас стрелять не сможет. Идет? — Сергеич даже немного волновался.

— Окей, других правил не будет, — Нестеренко схватил Егора за руку и вытащил на мороз.

— Нахуя этот цирк? — кричал Егор, протирая на ходу защитные очки. — Куда мы вообще?

— Съебемся в кабак! Тут лесом два километра! — орал Нестеренко. — Да не ссы, он меня любит, он не будет стрелять. Поревет, пососет и заснет. Еще прощенья попросит.

Когда они добежали до джипа, сзади два раза пальнули. Егора ощутимо стукнуло между лопаток, Нестеренко оттирался снегом.

— Ну вы предсказуемые ебланы! — радовался Сергеич, слепя фонариком глаза Егору.

Между деревьев вспыхнуло, раздался треск, Нестеренко осел в сугроб.

— Что за… — простонал Сергеич. — Валим! Тащи у него ключи!

Следующим выстрелом пробило покрышку джипа.

— Щас он нам устроит АТО, — прошептал Егор. — Ложись…

— Не поможет, — шепнул Сергеич. — У него еще два патрона. Я хуево бегаю. Может, зигзагами?

— Что, зассали? — крикнул Коля. — У этого козла броник есть. — Он уверенно подошел и пнул неподвижного Нестеренко. — Следующий будет в голову! Хорош валяться!..

Нестеренко лежал.

— Эта сука скорее меня застрелит, чем позволит причинить себе какой-то вред, — Коля снова пнул его под ребра. — Вставай, мудак!

Сергеич кинулся на Колю, рванул ствол вверх и несколько раз истерично нажал спусковой крючок. Оба упали. Под телом Нестеренко расплывалось темное пятно. Егор светил на него айфоном, пока Сергеич боролся с Колей.

— Вот и нет абьюзера, — сказал Егор.

Хохол был страшен. Казалось, он стал Снежной женщиной, которая своим дыханием отбирает жизнь у заблудившихся путников.

— Ненавижу вас всех, — сказал он тихим голосом, без всяких эмоций. Сел рядом с телом, упер приклад в землю и взял ствол в рот.

— А перезарядить? — напомнил Нестеренко.

— Дебил! — Коля разрыдался. — Он всегда меня троллит. У него все шутки такие дебильные!

— Я одевался при тебе, — еще тише сказал Нестеренко. — Коля, где ты видел броник? Может, ты, наконец, послушаешь меня, и мы поедем к врачу?

— Вызывай скорую, — дергался Сергеич. — И съебываем отсюда! Посадят, как соучастников!

— Коля, тебе надо показаться психиатру, — уточнил Нестеренко.

— Димочка, я поеду в психушку! Только не оставляй меня одного! Никогда! — Коля вцепился в его куртку.

— С тобой только в психушку и попадешь, — пошутил Нестеренко, теряя сознание.

Скорую они вызывать не стали, сначала довезли Нестеренко до дома. Оказалось, он ранен навылет в левую руку. Коля имел богатый опыт первой помощи себе, обошлись без врачей. Нестеренко глодал кроличью лапку, перевязанный и обколотый антибиотиками. Коля стоял перед ним на коленях и просил прощения каждые пять минут.

— Вас можно оставить одних? — спросил Сергеич. — А то нам утром на работу.

— У нас всегда так, — успокоил Нестеренко.

Было еще темно, белый БМВ летел среди полей в потоке других машин. Егор уже не боялся, что они вдвоем разобьются, и щурил глаза на мертвый пейзаж с красными огнями.

— Я тебя зарегил на госуслугах, получишь загранку, — обещал Сергеич. — И поедем куда захочешь из этого дерьма. Ты же хотел угнать трактор?

— Уже не хочу, — Егор закрыл глаза и слушал равномерное урчание двигателя. — Думаю, дерьмо будет везде.

Через полтора часа, когда босс заглянул к ним в кабинет, оба лежали мордами на столе.

— Егорка, достань песто из багажника, а то банки лопнут, — стонал во сне племянник.

Босс беззвучно матюгнулся и пошел дальше. Сотрудники ежились в свитерах и пили кофе, солнце тускло светило в окна, по радио обещали минус десять. В такие дни очень важно создать вокруг себя уютную атмосферу и радоваться незначительным вещам, которые делают нашу жизнь немного лучше.

Милая Елена

Ее разбудил голос мужа:

— Милая, где мои носки?

— Там, где ты их бросил, долбоеб!

Валера не мог найти чистое белье, специально положенное вечером на тумбочку, и долго возился со штанами. Елена накрыла голову подушкой, думая, когда же он выключит свет и уйдет. Валера уже запер дверь, но вскоре вернулся за кошельком. Где его кошелек, могла знать только она.

— Милый, я всю ночь сидела с ребенком! Обязательно меня будить каждый раз?

Выйдя замуж, Елена избавилась от девичьей фамилии Вредная. Теперь она часто говорила, что Милому Валере нужно взять фамилию жены.

Когда Валера убрался со своим кошельком и гнусный звук его двигателя затих вдали, Елена потянулась за ноут буком. И увидела такое! Василий в своей спальне уже ворочался и пищал, требуя утренней каши, но Елена не отрываясь смотрела на экран. Мерзкий всезнайка Херург трахал связанного Карла огромным огурцом! По лицу спящего Карла катились мутные слезы. Карлушу Елена ненавидела: он часто намекал на ее низкий интеллект и нарочно не отвечал на серьезные вопросы. Кроме того, он соблазнил и бросил Артема, о чем Артем раз двадцать писал ей в личке. Но ЭТО было уже слишком! Даже самого противного тролля нельзя подвергать насилию!