Славянская спарта - [54]
«Въ Мартыничахъ нѣтъ юнака, который бы не отрубилъ десяти турецкихъ головъ!» — съ хвастовствомъ сообщалъ намъ хозяинъ кофейни, показывавшій намъ издали разныя замѣчательныя мѣстности долины.
Въ одной изъ старинныхъ мѣстныхъ пѣсней владыка черногорскій отвѣчаетъ на слезныя просьбы сердаря морачскаго: «не плачьте, мои вѣрные слуги, я пришлю вамъ помощь, мало войска, но хорошихъ бойцовъ, изъ страны отъ Острога до кроваваго Служа, чтобы драться вамъ съ турками за святую православную вѣру и свободу своего отечества. Потомъ всталъ владыка и написалъ письма, одно въ село Мартыничи на имя попа Вуксана»…
Въ другой черногорской пѣснѣ поется: «но не легко поддаются Бердяне (т.-е. жители Берды), они храбро защищаются и особенно Мартыничи и Стіена, кровавое село. Бьются ежедневно, безпрерывно; и не много ихъ въ Мартыничахъ, всего 50 человѣкъ, кромѣ мертвыхъ и раненыхъ, но все отборные и легкіе бойцы, кромѣ другихъ бердскихъ пограничанъ».
Мартыничи — первое отъ Пиперовъ село нахіи Бѣлопавличей, къ числу которыхъ принадлежитъ и племя Мартыничей; весь восточный берегъ Зетской долины, начиная отсюда до самой горы Планиницы, преграждающей 15 верстъ ниже Даниловъ-града Зетскую долину, принадлежитъ уже въ Бѣлопавличамъ, этимъ кореннымъ владѣтелямъ средней Зеты. Долина эта кишитъ садами, полями кукурузы, табачными плантаціями, виноградниками, которые взбираются на скаты горъ. Въ одномъ изъ племенъ Бѣлопавличей — Пѣшивцахъ — даже дѣлается прекрасное мѣстное вино, которое въ ближайшихъ окрестностяхъ вполнѣ замѣняетъ цермницкое, и которое мы съ удовольствіемъ пили потомъ въ Острогѣ. Сверху трудно замѣтить, что жилища черногорцевъ устраиваются не на низменномъ днѣ долины, часто заливаемомъ разливами Зеты и слишкомъ болотистомъ для жилья, а непремѣнно на холмахъ и горныхъ скатахъ, куда не можетъ достигнуть вода и гдѣ воздухъ не такъ сыръ; такое расположеніе хуторовъ и деревень вызывалось, вѣроятно, еще и условіями постоянной войны, потому что защищаться отъ нападенія на нѣкоторой крутизнѣ, конечно, гораздо удобнѣе, чѣмъ на ровномъ мѣстѣ.
Растительность въ этой жаркой и влажной долинѣ, защищенной горами, какъ природная теплица, довольно южная: смоковница, гранатникъ, айдантъ, грецкій орѣхъ, черешня, шелковица, или, какъ здѣсь называютъ ее, «мурва». Кое-гдѣ здѣсь занимаются даже воспитаніемъ шелковичныхъ коконовъ, что мы видѣли въ довольно большихъ размѣрахъ въ Рѣкѣ. Много тутъ и дуба, и ясеня; деревья провожаютъ рядами оба берега рѣки, деревьями окруженъ каждый участокъ поля. Вообще, когда ѣдешь въ покойной коляскѣ по хорошему шоссе высокаго праваго берега и любуешься внизъ на эту тѣсно заселенную, старательно обработанную долину съ ея роскошною зеленью, мирными домиками селеній, горами, покрытыми молодымъ лѣсомъ, воображаешь себя, забывшись, въ какой-нибудь Италіи или Швейцаріи. Только вскинувъ свой взглядъ выше, поверхъ этихъ живописныхъ зеленыхъ горъ и холмовъ ближайшей декораціи, увидишь за ними сухія и голыя громады, мрачно выглядывающія сквозь клубящіеся пары облаковъ, словно скованные цѣпями титаны изъ своей далекой темницы… И вы уже не сомнѣваетесь больше, что оттуда смотритъ на васъ подлинная Черногорія съ ея непроходимыми пропастями, неприступными утесами, съ дѣвственною грубостью и простодушнымъ величіемъ своего полудикаго геройскаго населенія…
Орья-Лука уже порядочно выше Даниловъ-града и стоитъ на крутомъ холмѣ. Дорога наша поднимается вмѣстѣ съ подъемомъ долины и дѣлается все труднѣе. Несмотря на близкое сосѣдство Даниловъ-града, князь Николай останавливается всегда въ Орьей-Лукѣ, гдѣ у него домъ и цѣлое деревенское хозяйство. Здѣсь же новая красивая церковь, выстроенная княземъ въ память своего отца Мирко Петровича, — «меча Черногоріи», — котораго геройскими подвигами полна Зетская долина. Прекрасный длинный мостъ на каменныхъ аркахъ въ Даниловъ-градѣ, построенный тѣмъ же княземъ въ 1870 году, почему-то носитъ тоже названіе «моста Марки».
Едва-ли по всей этой дорогѣ есть мѣсто съ болѣе красивыми видами, какъ Орья-Лука. Отсюда вся Зетская долина видна какъ на ладони.
Не мудрено поэтому, что князь Николай избралъ Орью-Луку, она же и Пажичи, для одного изъ своихъ лѣтнихъ мѣстопребываній…
Мы забрались уже такъ высоко, что даже небольшія горки по серединѣ долины кажутся намъ гладкимъ дномъ. Дорога лѣпится среди безотрадныхъ, каменистыхъ кручъ, по карнизу, висящему надъ глубокимъ провальемъ долины. Это тѣ же сѣрые, голые известняки, взбудораженные будто въ какомъ-нибудь дьявольскомъ котлѣ,- какіе мы видѣли въ Нѣгу шахъ и около Подгорицы. Они всѣ ощетинились каменными зубьями, шипами, цѣлыми острыми утесами, цѣлыми поднятыми вверхъ тяжкими пластами, выпирающими наружу словно ободранныя ребра земли. Известковые слои земные здѣсь перевернуты почти совсѣмъ вертикально, и торцы ихъ, вывѣтриваясь на воздухѣ, размываясь дождями, крошатся въ своихъ болѣе мягкихъ составныхъ частяхъ и производятъ черезъ это впечатлѣніе какой-то титанической каменной бороны, навалившейся надъ узенькой долиной. Среди острыхъ сѣробѣлыхъ камней ростетъ только одно несокрушимое «держи-дерево» съ своими желѣзными шилами, да изрѣдка молодыя рощицы колючаго горнаго береста и другихъ подобныхъ породъ. Нечего удивляться, что турки при всей своей выносливости не въ силахъ были проглотить въ теченіе цѣлыхъ 500 лѣтъ эту маленькую зубастую страну, ощетинившуюся во всѣ стороны остріями своихъ утесовъ, какъ дикобразъ своими иглами.
За годы своей деятельности Е.Л. Марков изучил все уголки Крыма, его историческое прошлое. Книга, написанная увлеченным, знающим человеком и выдержавшая при жизни автора 4 издания, не утратила своей литературной и художественной ценности и в наши дни.Для историков, этнографов, краеведов и всех, интересующихся прошлым Крыма.
Воспоминания детства писателя девятнадцатого века Евгения Львовича Маркова примыкают к книгам о своём детстве Льва Толстого, Сергея Аксакова, Николая Гарина-Михайловского, Александры Бруштейн, Владимира Набокова.
Воспоминания детства писателя девятнадцатого века Евгения Львовича Маркова примыкают к книгам о своём детстве Льва Толстого, Сергея Аксакова, Николая Гарина-Михайловского, Александры Бруштейн, Владимира Набокова.
Евгений Львович Марков - известный русский дореволюционный писатель. Роман "Чернозёмные поля" - его основное художественное произведение, посвящённое жизни крестьян и помещиков Курской губернии 70-х годов девятнадцатого века.
Как жили наши предки-славяне тысячу лет назад? Как выглядели, во что верили, какие обряды проводили, как вели хозяйство и сражались с врагами? Да и вообще: как это – жить, например, веке в девятом? Обо всем этом можно прочитать в книгах. Но есть только один способ испытать на себе – стать реконструктором. Движение исторической реконструкции с каждым годом собирает все больше любителей истории. Как к нему присоединиться? Из чего сшить костюм? Как сделать настоящую кольчугу? Где тренируют древнерусских воинов сегодня? На все вопросы новичка-реконструктора ответит эта книга.
"Когда-то великий князь Константин Павлович произнёс парадоксальную, но верную фразу — «Война портит армию». Перефразируя её можно сказать, что история портит историков. Действительно, откровенная ангажированность и политический заказ, которому спешат следовать некоторые служители музы Клио, никак не способствует установлению исторической истины. Совсем недавно в Киеве с непонятным энтузиазмом была отмечена в общем-то малозаметная дата 100-летия участия украинских войск в германской оккупации Крыма в 1918 г.
Отношения двух начал, этнографических и бытовых, входивших в состав Великого княжества Литовского, попытки к их взаимному сближению и взаимное их воздействие друг на друга составляют главный интерес истории Великого княжества Литовского в указанный период времени. Воспроизведение условий, при которых слагалась в это время общественная жизнь Великого княжества Литовского, насколько это возможно при неполноте и разрозненности дошедших до нас источников, и составит предмет настоящего исследования.
Книга рассказывает о крупнейших крестьянских восстаниях второй половины XIV в. в Китае, которые привели к изгнанию чужеземных завоевателей и утверждению на престоле китайской династии Мин. Автор характеризует политическую обстановку в Китае в 50–60-х годах XIV в., выясняет причины восстаний, анализирует их движущие силы и описывает их ход, убедительно показывает феодальное перерождение руководящей группировки Чжу Юань-чжана.
Что же означает понятие женщина-фараон? Каким образом стал возможен подобный феномен? В результате каких событий женщина могла занять египетский престол в качестве владыки верхнего и Нижнего Египта, а значит, обладать безграничной властью? Нужно ли рассматривать подобное явление как нечто совершенно эксклюзивное и воспринимать его как каприз, случайность хода истории или это проявление законного права женщин, реализованное лишь немногими из них? В книге затронут не только кульминационный момент прихода женщины к власти, но и то, благодаря чему стало возможным подобное изменение в ее судьбе, как долго этим женщинам удавалось удержаться на престоле, что думали об этом сами египтяне, и не являлось ли наличие женщины-фараона противоречием давним законам и традициям.
От издателя Очевидным достоинством этой книги является высокая степень достоверности анализа ряда важнейших событий двух войн - Первой мировой и Великой Отечественной, основанного на данных историко-архивных документов. На примере 227-го пехотного Епифанского полка (1914-1917 гг.) приводятся подлинные документы о порядке прохождения службы в царской армии, дисциплинарной практике, оформлении очередных званий, наград, ранений и пр. Учитывая, что история Великой Отечественной войны, к сожаления, до сих пор в значительной степени малодостоверна, автор, отбросив идеологические подгонки, искажения и мифы партаппарата советского периода, сумел объективно, на основе архивных документов, проанализировать такие заметные события Великой Отечественной войны, как: Нарофоминский прорыв немцев, гибель командарма-33 М.Г.Ефремова, Ржевско-Вяземские операции (в том числе "Марс"), Курская битва и Прохоровское сражение, ошибки при штурме Зееловских высот и проведении всей Берлинской операции, причины неоправданно огромных безвозвратных потерь армии.