Славянорусский корнеслов - [59]
(Мф. 5,9).
Смирный, тихий, кроткий спокойный. Смирное дитя, смирная лошадь. В старинных книгах под названием смирного платья разумелось темноцветное, печальное: а за телом благоверного государя царевича шел отец его в смирном платье.
Смиренный, укрощенный, обузданный:
(Ломоносов).
Тихий, кроткий, не превозносящийся: Бог гордым противится, смиренным же дает благодать. (1 Пет. 5, 5). Смиренное моление.
(Ломоносов).
Также в иносказательном смысле:
(Ломоносов),
т. е. тихий, приятный.
Смирять, укрощать, приводить кого в покорство, обуздывать пылкость страстей:
(Ломоносов).
Смиряться, укрощать самого себя: Смиряяйся вознесется. (Лк. 14,11).
Смириться, сделаться покорным, послушным: смиритеся пред Господем, и вознесет вы. (Иак. 4,10). Иногда значит то же, что примириться: шед прежде смирися с братом твоим. (Мф. 5,24).
Смирение, укрощение пылкости духа и страстей, обуздание самого себя: виждь смирение мое и труд мой.
(Шихматов).
Смиренномудр, кроток, благоразумно, без возносчивости, без мечтательности мудр. Он благочестив и смиренномудрей.
Усмирить, укротить.
(Ломоносов).
Дерево с корнем МР уже было отпечатано, когда отыскались еще два колена, а именно марка (метка, знак) и мерять, со всеми многочисленными его ветвями. Я нашел сделанную мною выписку из немецкой книжки о дрезденских рудокопных заводах.
Сочинитель ее говорит, что рудокопство началось в те времена, когда в стране сей обитали славянские народы, и что слово die marke (марка) не есть собственно немецкое, но славенское, происшедшее от глагола марать; ибо когда они отмеривали какое-нибудь расстояние, то обыкновенно означали конец сей меры намаранным на нем знаком или меткою, и называли это маркою. Отсюда немцы, французы и другие некоторые языки, употребив слово сие в том же значении, произвели из него глаголы теrkеп, таrqиеr (метить, замечать). Что до нас, то мы, приняв слово сие за французское, уже и ветви из него извлекаем по их складу: маркировать, маркер, чрез что наши собственные метить, метчик остаются как бы не значащие того, неупотребительные.
Но обратимся к слову мера. Когда марка происходит от марать, то к мера (уменьшительное мерка) отсюда же имеет свое начало, поскольку пределы ее тоже нередко означаются чем-нибудь марким. Марка в переносном смысле значит и метку; ибо намаранное что-нибудь для замечания, естественно, соединяет марку и метку в одно понятие. На других языках мера называется сходно с нашим мета, метка: тatа, таetе, тat, mitta, тett. Еврейское таrak значит выжечь пятно; следовательно, и наше марать ту же мысль в себе содержит: ибо выжженное огнем всегда бывает черное, маркое.
Наше родословие
Единственный путь к познанию разума
Восстающие против словопроизводства, единственного пути к познанию разума языков, могут возопиять против нас, но превеликое множество наших догадок так ясны и верны, что разве одно только невежество или упрямство не захочет принять их за очевидные доказательства. Однако лучше из десяти открытий в одном погрешить, нежели девять оставить во мраке и неведении.
Словопроизводный словарь, наподобие, как в родословной от праотца семейства, показывает происшедшее от него поколение, от коренных или первообразных слов (то есть тех, до начала которых добраться невозможно), иследует произведенные от них ветви.
Слова всех языков покажут нам, что всякое из них имеет свое начало, то есть мысль, по которой оно так названо. Сам рассудок подтверждает это. Ибо человек, будучи существо одаренное разумом, не мог представлявшимся ему новым предметам давать имена как-нибудь, без всякого размышления. Нет! Он давал их по соображению с теми, имена которых были ему уже известны. Вот почему всякое слово сверх ветвенного значения, заключает в себе и коренную мысль, от коей получило оно свое название.
Навык обыкновенно приучает нас к одному ветвенному значению, так что мы коренную в нем мысль забываем, или не обращаем на нее внимания. Например, при словах закон, забор, корабль представляем себе только вещи, под сими словами разумеемые, не рассуждая о происхождении их от слов кон, беру, кора. Но без таких рассуждений язык не покажет нам составлявшего его ума человеческого и будет как бы некое случайное сборище слов, без всякой цепи и связи составленное.
Не только в нашем, но и в чужих языках видно, что люди умствовали одинаково. Например, латинское ferocitas по-нашему зверство. Слова различны, но происходят от одинаковой мысли: наше от зверь, а их тоже от stia, зверь.
Француз говорит vouloir (хотеть), enterrement (погребение). В словах наших не те корни, какие в их, но мысль в них та же: их vouloir происходит от volonte (воля), а наше хотеть от охота. Мы хотя от нашего воля не говорим по их
Вопреки сложившимся представлениям, гласность и свободная полемика в отечественной истории последних двух столетий встречаются чаще, чем публичная немота, репрессии или пропаганда. Более того, гласность и публичность не раз становились триггерами серьезных реформ сверху. В то же время оптимистические ожидания от расширения сферы открытой общественной дискуссии чаще всего не оправдывались. Справедлив ли в таком случае вывод, что ставка на гласность в России обречена на поражение? Задача авторов книги – с опорой на теорию публичной сферы и публичности (Хабермас, Арендт, Фрейзер, Хархордин, Юрчак и др.) показать, как часто и по-разному в течение 200 лет в России сочетались гласность, глухота к политической речи и репрессии.
Книга, которую вы держите в руках, – о женщинах, которых эксплуатировали, подавляли, недооценивали – обо всех женщинах. Эта книга – о реальности, когда ты – женщина, и тебе приходится жить в мире, созданном для мужчин. О борьбе женщин за свои права, возможности и за реальность, где у женщин столько же прав, сколько у мужчин. Книга «Феминизм: наглядно. Большая книга о женской революции» раскрывает феминистскую идеологию и историю, проблемы, с которыми сталкиваются женщины, и закрывает все вопросы, сомнения и противоречия, связанные с феминизмом.
На протяжении всего XX века в России происходили яркие и трагичные события. В их ряду великие стройки коммунизма, которые преобразили облик нашей страны, сделали ее одним из мировых лидеров в военном и технологическом отношении. Одним из таких амбициозных проектов стало строительство Трансарктической железной дороги. Задуманная при Александре III и воплощенная Иосифом Сталиным, эта магистраль должна была стать ключом к трем океанам — Атлантическому, Ледовитому и Тихому. Ее еще называли «сталинской», а иногда — «дорогой смерти».
Сегодняшняя новостная повестка в России часто содержит в себе судебно-правовые темы. Но и без этого многим прекрасно известна особая роль суда присяжных: об этом напоминает и литературная классика («Воскресение» Толстого), и кинематограф («12 разгневанных мужчин», «JFK», «Тело как улика»). В своём тексте Боб Блэк показывает, что присяжные имеют возможность выступить против писанного закона – надо только знать как.
В данной работе рассматривается проблема роли ислама в зонах конфликтов (так называемых «горячих точках») тех регионов СНГ, где компактно проживают мусульмане. Подобную тему нельзя не считать актуальной, так как на территории СНГ большинство региональных войн произошло, именно, в мусульманских районах. Делается попытка осмысления ситуации в зонах конфликтов на территории СНГ (в том числе и потенциальных), где ислам являлся важной составляющей идеологии одной из противоборствующих сторон.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?