Славянорусский корнеслов - [15]

плеть, которой бьют, погоняют лошадей; под словом бойница место, обставленное пушками, из которых бьют приступающего неприятеля.

Часто иноязычные, от того же корня произведенные ветви употребляем мы вместо своих и отнимаем чрез то у собственных ветвей силу, омрачаясь навыком, будто чужеязычная ветвь, одна и та же с нашею, яснее и значительнее своей. Вместо бойница приучаемся говорить батарея, не рассуждая о том, что чужая batterie точно таким же образом произведена от их battre, как бойница от нашего единокоренного с ними глагола бить и означает ту же самую вещь: следовательно, в одном и том же понятии не может быть ни большей ясности, ни большей значительности.

Итак, ум человеческий обращается от коренного к ветвенному понятию; но сей переход не может быть у всех народов одинаков. В извлечении ветвей языки отчасти сходствуют, отчасти разнятся, отчасти один от другого далеко уклоняются. Француз, итальянец, англичанин от своих battre, battere, beat (бить) произвели слова (или лучше сказать слово) baton, bastone, batoon мы сие слово их выражаем ветвями от иных корней (палка, дубина); но между тем и от общего с ними корня имеем ветвь батог, тонкую палочку или прут, употребляемый для битья, нечто подобное их baton.

Но разность языков бывает гораздо больше. Например, французы от корня battre произвели ветвь debat точно таким же образом, каким мы от своего бить произвели слово отбой (ибо их предлог de соответствует нашему от); но их debat не значит наш отбой, а означает спор. Хотя мы отбой не употребляем в смысле спор, но судя по общему соображению, конечно, спор есть не что иное, как отбой или отпор, делаемый друг другу словами. Хотя и выражаем французскую ветвь иною ветвью спор, однако между действиями биться и отбиваться (откуда их debat) и пратъ или препираться (откуда наше спор) мало различия, поскольку оба сии действия представляют некоторого рода битву.

Главная в языках разность в том, что иной имеет тысячу ветвей, а другой из того же корня извлекает их не более десяти. Но и в сей разности должна быть потаенная смежность понятий или связь мыслей.

Ибо человек не иначе дает название вещи, как по какому-нибудь примеченному в ней свойству или качеству; и как одна и та же вещь может иметь разные качества, то часто и называется двумя или больше разнокоренными именами. Связь между ними только тогда можем примечать, когда известно будет коренное их значение. Это видим даже в одном и том же языке. Например, в одинаковом смысле говорим орать и пахать. Когда вникнем, что орать происходит от глагола рыть, а пахать от глагола пхатъ, и когда притом сообразим, что землю нельзя иначе рытъ, как пханием в нее какого-либо орудия, тогда увидим ясно, что орать и пахать, невзирая на происхождение от разных корней, заключают в себе смежное понятие.

Богемец вместо нашего пощечина говорит pohlawek; ибо удар по щеке или по голове есть почти одно и тоже. Наш огород называет он zelnice; ибо в огородах обыкновенно растет зелие или зелень, т. е. травы и овощи.

Француз говорит le battant dlune cloche (язык колокола). Несмотря на разность названий, мы удобно понимать можем: язык у колокола или висящий у дверей молоток француз потому называет battant, от глагола battre (по-нашему биток, от бить), что тем и другим бьют, одним в колокол, а другим в дверь, дабы живущие в доме услышали стук.

Француз наше слово колокол называет похожим cloche, немец тоже glocke, англичанин совсем не похожим bell. Clo и glo могут легко быть сокращением из коло, откуда могло произойти слово колокол потому ли, что он имеет круглое, подобное колесу или колу основание, или по окольности, т. е. окрестности раздающегося от него звука, или наконец потому, что в него колотят (кол о кол), бьют языком. Но откуда англичанин произвел совсем ни на кого не похожее bell? От глагола to beat. Под своим bell разумеет он такую вещь, в которую бьют. Мы от нашего бить произвели подобную ветвь, било, а именно повешенную доску, в которую бутошники бьют часы. Не видим ли здесь, что dell и било сближаются и происхождением, и звуком, и значением?

Дерево слов, стоящее на корне КР, ГР, ХР

Звуки, состоящие из букв кр, гр, хр, слышимые в преломлении сухих вещей, в ударении друг о друга твердых тел, в воздушных трениях, в голосе животных, подали человеку повод к составлению из них слов, означающих разные гласы или шумы. Главное действие в звукоподражании природе производит буква р. Мы приемлем кр или хр или гр за один и тот же корень по той причине, что согласные к, г, х, стоящие переду, все гортанные, и потому легко одна вместо другой произносятся. Мы говорим хрусталь и кристалл, гаркать и каркать.

Приступим к описанию дерева.

КОРА. В слове сем примечается тот же звук кр; ибо оболочка дерева, называемая корою, бывает в старых деревьях обыкновенно сухая, черствая, ломкая, и во время преломления издает сей звук, от которого название свое получила.

Неоспоримым доказательством служат названия коры на других языках, например, по-латински cortex и crustum, по-рагузински korra и hrustaliza, ясно показывающие сходство с нашими