Славяне. От Эльбы до Волги - [12]
Часто федератов использовали претенденты на престол для борьбы со своими соперниками. Так, Константин Великий с помощью алан победил своего конкурента на императорскую корону – Лициния, став единоличным Августом империи.
У Корнелия Тацита, историка конца I – начала II в., самым многочисленным этносом в Европе были названы кельты, или галлы, которые со времен Геродота расширили территории своего проживания далеко на восток, в том числе до южных берегов Балтийского моря, Карпатских гор и бассейнов рек Днестра и Западного Буга. Эти племена у Тацита назывались гельветами, занявшими территорию современной Швейцарии, и бойе, обитавшими в области с названием Бойгем. Но уже во времена Тацита бойе были вытеснены германским племенем маркоманов на территорию современной Чехии. Треверов и нервиев, проживавших в низовьях Рейна, Тацит относит к галльским племенам, но уточняет, что сами эти племена притязают на германское происхождение. Хотя, может быть, к кельтским племенам относятся не только нервии Тацита, но и неврии Геродота, которые жили до нашей эры в Полесье.
О сармато-кельтских столкновениях античные авторы в своих произведениях не упоминают. Вполне возможно, между ними войн и не было, так как плотность населения в Центральной Европе в те времена была очень низкой. Тем более что сарматы предпочитали селиться в равнинной местности, а кельты – в гористой.
Гай Светоний Транквилл сообщает, что Галлия во времена Юлия Цезаря занимала территории не только современной Франции и Испании, но и практически все горные районы и предгорья от Приморских Альп на западе до Юлийских Альп на востоке. Это территории от Приморской и Косматой (Трансальпийской) Галлии до Цизальпинской Галлии (между рекой По и Альпами) и Иллирика.
«Котины и осы не германцы, это доказывают их языки, галльский у первых, паннонский у вторых, и еще то, что они мирятся с уплатою податей. Часть податей на них, как на иноплеменников, налагают сарматы, часть – квады, а котины, что еще унизительнее, добывают к тому же железо. Все эти народности обосновались кое-где на равнине, но главным образом на горных кручах и на вершинах гор и горных цепей. Ведь Свебию делит и разрезает надвое сплошная горная цепь, за которою обитает много народов; среди них самые известные – расчленяющиеся на различные племена лугии. Будет достаточно назвать лишь наиболее значительные из них, этогари, гельвеконы, манимы, гелизии, наганарвалы» (44, т. 1, 370). Современные историки относят лугиев к германским племенам, обитавшим между Одером и Вислой, а это означает, что в этом междуречье во времена Тацита никаких славян еще не было.
Народы, населявшие север Европы между Рейном и Эльбой, римляне относили к германскому этносу. Тацит пишет, что германцы славят бога Туистона, сын которого Манн являлся прародителем их народа. По германским сказаниям их племена делятся по именам трех сыновей Манна на ингевонов, живущих близ Океана, гермионов, живущих внутри континента, и всех прочих – истевонов. На самом деле германских племен Тацит называет намного больше трех и относит к ним фризов, вангионов, трибоков, неметов, убиев, батавов, кимвров, хавков, хатов, херусков, свебов, семионов, тенктеров, лугиев, силуров, сугамбров, марсов, гамбривиев, вандалиев, лангобардов, ревдигнов, авионов, англиев, варинов, эвдосов, свардонов, нуитонов, гермундуров, наристов, маркоманов, квадов, марсигнов, буров, гариев, готонов, ругиев, лемовиев, свионов, ситонов с характерными для них жесткими голубыми глазами, русыми волосами и рослым телом.
«Что касается правого побережья Свебского (Балтийского) моря, то здесь им омываются земли, на которых живут племена эстиев, обычаи и облик которых такие же, как у свебов, а язык – ближе к британскому (т. е. кельтскому. – Ю.Д.). Эстии поклоняются праматери богов и как отличительный знак своего культа носят на себе изображения вепрей; они им заменяют оружие и оберегают чтящих богиню даже в гуще врагов. Меч у них – редкость; употребляют же они чаще всего дреколье. Хлеба и другие плоды земные выращивают они усерднее, чем принято у германцев с присущей им нерадивостью. Больше того, они обшаривают и море и на берегу, и на отмелях единственные из всех собирают янтарь, который сами они называют глезом (44, т. 1, 372).
Корнелий Тацит описывает не только наименования племен и их обычаи, но и старается уточнить их языковую принадлежность, хотя сам признается, что это бывает очень затруднительно. А иногда автор «О происхождении германцев и местоположении Германии» признается, что известные ему сведения он считает нереальными, и приводит их только для полноты изложения.
«Здесь конец Свебии. Отнести ли певкинов, венедов и феннов к германцам или сарматам, право не знаю, хотя певкины, которых некоторые называют бастарнами, речью, образом жизни, оседлостью и жилищами повторяют германцев. Неопрятность у всех, праздность и косность среди знати. Из-за смешанных браков их облик становится все безобразнее, и они приобретают черты сарматов. Венеды переняли многое из их нравов, ибо ради грабежа рыщут по лесам и горам, какие только ни существуют между певкинами и феннами. Однако их скорее можно причислить к германцам, потому что они сооружают себе дома, носят щиты и передвигаются пешими, и притом с большой быстротой; все это отмежевывает их от сарматов, проводящих всю жизнь в повозке и на коне. У феннов – поразительная дикость, жалкое убожество; у них нет ни оборонительного оружия, ни лошадей, ни постоянного крова над головой; их пища – трава, одежда – шкуры, ложе – земля; все свои упования они возлагают на стрелы, на которые, из-за недостатка в железе, насаживают костяной наконечник…
Книга дает возможность взглянуть на события XI–XVI вв., которые происходили на просторах Восточной Европы, с точки зрения взаимоотношений между русскими, поляками и литовцами. Давний спор этих народов за наследство Киевской Руси привел к нескончаемым войнам между Россией и Польско-Литовской республикой и породил неприязнь между этими государствами и населявшими их народами.Для читателей, интересующихся историей.
Книга представляет собой исследование англо-афганских и русско-афганских отношений в конце XIX в. по афганскому источнику «Сирадж ат-таварих» – труду официального историографа Файз Мухаммада Катиба, написанному по распоряжению Хабибуллахана, эмира Афганистана в 1901–1919 гг. К исследованию привлекаются другие многочисленные исторические источники на русском, английском, французском и персидском языках. Книга адресована исследователям, научным и практическим работникам, занимающимся проблемами политических и культурных связей Афганистана с Англией и Россией в Новое время.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дмитрий Алексеевич Мачинский (1937–2012) – видный отечественный историк и археолог, многолетний сотрудник Эрмитажа, проникновенный толкователь русской истории и литературы. Вся его многогранная деятельность ученого подчинялась главной задаче – исследованию исторического контекста вычленения славянской общности, особенностей формирования этносоциума «русь» и процессов, приведших к образованию первого Русского государства. Полем его исследования были все наиболее яркие явления предыстории России, от майкопской культуры и памятников Хакасско-Минусинской котловины (IV–III тыс.
1968 год ознаменовался необычайным размахом протестов по всему западному миру. По охвату, накалу и последствиям все происходившее тогда можно уподобить мировой революции. Миллионные забастовки французских рабочих, радикализация университетской молодежи, протесты против войны во Вьетнаме, борьба за права меньшинств и социальную справедливость — эхо «долгого 68-го» продолжает резонировать с современностью даже пятьдесят лет спустя. Ричард Вайнен, историк и профессор Королевского колледжа в Лондоне, видит в этих событиях не обособленную веху, но целый исторический период, продлившийся с середины 1960-х до конца 1970-х годов.
В работе впервые в отечественной и зарубежной историографии проведена комплексная реконструкция режима военного плена, применяемого в России к подданным Оттоманской империи в период Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. На обширном материале, извлеченном из фондов 23 архивохранилищ бывшего СССР и около 400 источников, опубликованных в разное время в России, Беларуси, Болгарии, Великобритании, Германии, Румынии, США и Турции, воссозданы порядок и правила управления контингентом названных лиц, начиная с момента их пленения и заканчивая репатриацией или натурализацией. Книга адресована как специалистам-историкам, так и всем тем, кто интересуется событиями Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., вопросами военного плена и интернирования, а также прошлым российско-турецких отношений.
Автор — полковник, почетный сотрудник госбезопасности, в документальных очерках показывает роль А. Джангильдина, первых чекистов республики И. Т. Эльбе, И. А. Грушина, И. М. Кошелева, председателя ревтрибунала О. Дощанова и других в организации и деятельности Кустанайской ЧК. Используя архивные материалы, а также воспоминания участников, очевидцев описываемых событий, раскрывает ряд ранее не известных широкому читателю операций по борьбе с контрреволюцией, проведенных чекистами Кустаная в годы установления и упрочения Советской власти в этом крае. Адресуется массовому читателю и прежде всего молодежи.