Славяне и арийский мир - [12]

Отсюда следует, что арийские народы Европы образуют круговую цепь из шести звеньев, тесно связанных; но есть пустое место, одного кольца не хватает в цепи; это недостающее звено находится очень далеко в Азии, где мы видим индоиранцев, которые, без сомнения, тесно связаны между собой, но особенно связаны с арийцами Европы своим сродством, с одной стороны, со славянами, а с другой — с греками. Ясно, что они составляют недостающее звено цепи, которая была бы совершенно непрерывна, если бы они пришли в какую-нибудь прошедшую эпоху занять вакантное место.

Возможны только две гипотезы: или все арийские языки произошли на свет в Европе около центра Е, и один из членов группы, индоиранский, отделился от остальных, чтобы занять свое теперешнее положение в Азии; или же они были сгруппированы первоначально около центра А и все эмигрировали к Е, сохраняя в этих новых странах те же самые относительные положения, которые они на основании их взаимных отношений должны были занимать раньше. Которая из этих гипотез более правдоподобна? Гипотезами о выселении одного народа, о котором мы знаем, что он был кочевым до эпохи малоотдаленной, или гипотеза о шести отдельных выселениях шести отдельных народов, о которых нет никакого достоверного доказательства, что они когда-нибудь эмигрировали, и предания которых, наоборот, утверждают, что они произошли в месте своего жительства.

Доказательство Латама более убедительно, чем какое-либо из тех, которые приводились другой стороной, но оно прошло незамеченным. Теория азиатского происхождения европейских народов до такой степени твердо укрепилась в умах и, главное, опиралась на такие великие имена, что никто не нашел необходимым взять на себя труд отвечать на возражения. Голос Латама был гласом вопиющего в пустыне. Он встретил не оппозицию или обсуждение, а насмешку, и более чем через двадцать лет после опубликования его книги один немецкий ученый таким образом характеризовал это плодотворное внушение, произведшее переворот в этнологии: «Случилось, что в Англии, стране эксцентричности, одному оригинальному уму пришла мысль поместить в Европе колыбель арийской расы»^{20}.

Идеи Латама, остававшиеся неведомыми миру в течение шестнадцати лет, нашли могущественную поддержку у профессора Уитни, который осмелился усомниться в верности старой теории, отрицая, что предания Авесты имеют какое-либо значение для направления первых арийских переселений, и утверждая, что ни язык, ни история, ни предание не бросили еще никакого света на колыбель арийской расы.

Этот протест был весьма полезен, ибо ученые еще не удостоверили факта, в настоящее время всеми признанного, что разделение арийских языков должно было совершиться в эпоху гораздо более отдаленную, чем та, до которой восходят самые древние арийские предания.

Положение, занятое Уитни, было просто положением агностика. Он видел, что аргументы, приводимые в пользу азиатского происхождения арийцев, не имели цены, но он не видал того, чтобы можно было привести в пользу другого решения сколько-нибудь сильные аргументы.

Только в 1868 году, после того как Латам в течение семнадцати лет оставался в забвении и презрении, он нашел наконец своего первого настоящего ученика, который не ограничился чисто скептическим отношением к делу, как Уитни, и кроме того занимал такое высокое положение, что относительно его нельзя было ограничиваться лишь насмешками над его мнениями как над забавным примером английской эксцентричности.

В 1868 году появилось первое издание труда Фикка под заглавием Vergleichendes Wörterburch der Indo-germanischen Sprachen, сопровождаемое предисловием Бенфея; это предисловие заключало в зародыше аргумент, который широко был развит впоследствии другими учеными. Можно сказать, что в этом предисловии Бенфей был инициатором новой науки, — лингвистической палеонтологии. Он доказывал, что изыскание словаря, общего всем арийским языкам, может доставить указание относительно страны, в которой обитали арийцы до лингвистического разделения. Он утверждал, что некоторые животные, как медведь и волк, и некоторый деревья, как бук и береза, которые арийцы должны были знать, были все туземными в умеренном поясе и в особенности в Европе, тогда как животные и деревья Южной Азии, каковы лев, тигр и пальма, были известны лишь индусам. Он обратил внимание, что первичные арийские языки не обладают наименованиями для двух больших азиатских зверей, льва и тигра, ни для самого обычного в Азии вьючного скота, верблюда, что трудно объяснить при теории, которая выводит арийцев из области к востоку от Каспийского моря. Греки обозначали льва семитическим именем, а индусы именем, этимология которого не арийская, что, по-видимому, доказывает, что лев был неизвестен в стране, которая служила общей колыбелью грекам и индусам.

Некоторые из этих заключений оспаривались; но заслуга Бенфея заключалась не только в открытии новой области для изысканий, но и в указании почвы, на которой впоследствии разыгралась битва. Великие археологические открытия, сделанные между 1860 и 1865 годами, а в особенности открытие кремневых орудий Соммы, кухонных остатков в Дании, озерных построек в Швейцарии и гротов в Аквитании, в то же время как опубликование трудов вроде