Славные ребята - [64]
Селина хлопотала вокруг Дельфины:
— Чего я вам расскажу, мадам!
— Очень хорошо, Селина. Еще успеется.
Служанка ушла на кухню, ворча себе под нос:
— Ну чистый скандал, такое в доме делается! И Дени даже не соизволил вернуться к возвращению мсье и мадам. Все прахом пошло, уж поверьте мне.
Дельфина переоделась и в изящном домашнем платье присоединилась к мужу и сыновьям, ждавшим ее, чтобы сесть за стол. Казалось, никто не замечал золотистых бликов, игравших на камчатной скатерти. В воздухе веяло какой-то чувственной радостью, не слишком-то вязавшейся с настроением сотрапезников. И все же Дельфина была счастлива вернуться домой, быть вместе со «своими мужчинами». В них она видела себе защиту, пусть даже один не явился на перекличку.
— К столу, детки! Селина…
С общего согласия было решено поговорить о деле сразу после завтрака, потому что сейчас Селина шмыгала все время вокруг стола.
Наконец подали кофе. Тут заговорил Марк. Это был единственный способ нарушить ледяное молчание.
— А теперь, Даниэль, расскажи нам как можно подробнее об этом деле. Я имею в виду Дени.
Даниэль весьма обстоятельно сообщил о том, что было ему известно, и в конце добавил, что Дени регулярно ночует дома, на набережной Флёр, но, где питается, неизвестно. И хотя он знал о приезде родителей, он даже не подумал изменить свой распорядок дня.
Селине впервые удалось поговорить с ним нынче утром — она хотела узнать, будет ли он завтракать дома. В ответ он только плечами пожал и, отстранив ее с дороги, ушел.
Каждый выслушал рассказ Даниэля одинаково внимательно, но каждый думал при этом свою думу. Дельфина первая нарушила молчание:
— Большое тебе спасибо, милый. Ты вел себя великолепно. Впрочем, это меня ничуть не удивляет, — ласково добавила она. — Отец пойдет повидаться с мэтром Версаном, а с Дени поговорю я. Не может же вечно длиться такое положение, с каждым днем его все труднее выправить. Но уж это мое дело. — И шепнула, словно для себя одной: — Дени займусь я. — Помолчав, она заметила: — А какое все-таки счастье снова очутиться всем вместе.
— Это да, — подтвердил Даниэль, а Давид вздохнул:
— Только очень уж долго ждать пришлось.
Мальчики вскоре ушли, и Марк с Дельфиной остались вдвоем.
— Ты позвонишь Версану? Лучше встретиться с ним как можно скорее.
— Конечно.
— Как ты думаешь, все утрясется?
— Надеюсь.
Марк рассеянно отвечал на вопросы жены.
И вдруг повернулся к ней:
— Остаются еще наши личные проблемы. Как ты намерена поступить?
— Давай об этом потом. Сейчас главное — сыновья. А нашими проблемами мы займемся попозже. Может или нет твоя свобода подождать еще несколько дней?
— Моя свобода! А ты?
— Я тоже подожду.
Он робко спросил:
— Ты уходишь?
— Нет, почему это ты решил?
Она удивленно взглянула на мужа. И вдруг все поняла. «Ах, вот оно что, он решил, что я сейчас же помчусь к любовнику. Дурачок!»
И сказала сухо:
— Нет, я никуда не пойду. У меня и здесь есть дела.
Пробило полночь. Лежа в гостиной на кушетке, Дельфина ждала, ждала терпеливо, готовая ждать, сколько понадобится. Пусть целую ночь, и этим ее не напугаешь. Не будет же Дени грубить ей, как Даниэлю или как Давиду. И не оттолкнет же ее, как Селину; с ней ему хочешь не хочешь придется объясниться.
Хотя она почти не спала в самолете, она чувствовала себя на редкость спокойной, отдохнувшей, готовой к любым схваткам. Человеческое тело отлично повинуется некоей воле, если только воля эта уверена в самой себе.
Час… В сущности, время идет довольно быстро. Еще несколько минут, и она услышала, как в замке входной двери щелкнул ключ.
Дельфина сразу же включила люстру. Она не желала вносить в их будущую беседу элемент внезапности.
Дени приоткрыл дверь и тут же отступил назад.
Но Дельфина, улыбаясь, уже шла ему навстречу.
— Дени, дорогой мой…
Он сурово глядел на мать. Но уже попался в ловушку.
Дельфина ласково проговорила:
— Иди, сядь.
Произнесла она это таким естественным, таким лишенным всякой приподнятости тоном, что он подошел к ней.
— Не хочешь даже меня поцеловать…
Дени неохотно коснулся губами подставленного ему лба.
— Вернулась!
Чувствовалось, что ему очень хочется произнести эти слова насмешливо-развязным тоном.
— А разве тебя не предупредили? Мы же прислали телеграмму.
— Да, да, предупреждали…
Она весело перебила его:
— А теперь рассказывай… Как дела? Насколько я понимаю, здесь у вас в наше отсутствие получился хорошенький тарарам.
— То есть… Ты все знаешь?
— Конечно, знаю. А ты как думал?
— Ладно… Тогда спокойной ночи.
Он направился к двери.
— Не хочешь со мной поговорить?
— Мне нечего тебе сказать…
— Да не упрямься ты, дорогой ты мой мальчик…
— Я вовсе не упрямлюсь, я спать хочу. — И добавил вызывающе: — Я ведь работаю.
— Все работают.
— Нет, не все, некоторые разъезжают по всему свету и живут себе припеваючи.
— Это ты обо мне говоришь?
— Но тебе, в числе прочих. Ты не одна такая…
— Ну ладно, до завтра.
— Ты сердишься?
— Нет, скорее, хочу понять.
— Ого! Понять!
— Считаешь, что я неспособна?
— Так же, как и все прочие. Родители… да было бы тебе известно…
— Не будь расистом, совсем как отец говоришь!
— Нашла время острить!
— Присядь-ка на минуточку.
Он пожал плечами, но сел.
В основе первого романа лежит неожиданный вопрос: что же это за мир, где могильщик кончает с собой? Читатель следует за молодым рассказчиком, который хранит страшную тайну португальских колониальных войн в Африке. Молодой человек живет в португальской глубинке, такой же как везде, но теперь он может общаться с остальным миром через интернет. И он отправляется в очень личное, жестокое и комическое путешествие по невероятной с точки зрения статистики и психологии загадке Европы: уровню самоубийств в крупнейшем южном регионе Португалии, Алентежу.
Роман греческого писателя Андреаса Франгяса написан в 1962 году. В нем рассказывается о поколении борцов «Сопротивления» в послевоенный период Греции. Поражение подорвало их надежду на новую справедливую жизнь в близком будущем. В обстановке окружающей их враждебности они мучительно пытаются найти самих себя, внять голосу своей совести и следовать в жизни своим прежним идеалам.
Повествование ведёт некий Леви — уроженец г. Ленинграда, проживающий в еврейском гетто Антверпена. У шамеша синагоги «Ван ден Нест» Леви спрашивает о возможности остановиться на «пару дней» у семьи его новоявленного зятя, чтобы поближе познакомиться с жизнью английских евреев. Гуляя по улицам Манчестера «еврейского» и Манчестера «светского», в его памяти и воображении всплывают воспоминания, связанные с Ленинским районом города Ленинграда, на одной из улиц которого в квартирах домов скрывается отдельный, особенный роман, зачастую переполненный болью и безнадёжностью.
Роман «Площадь» выдающегося южнокорейского писателя посвящен драматическому периоду в корейской истории. Герои романа участвует в событиях, углубляющих разделение родины, осознает трагичность своего положения, выбирает третий путь. Но это не становится выходом из духовного тупика. Первое издание на русском языке.
О чем моя книга? О жизни, о рыбалке, немного о приключениях, о дорогах, которых нет у вас, которые я проехал за рулем сам, о друзьях-товарищах, о пережитых когда-то острых приключениях, когда проходил по лезвию, про то, что есть у многих в жизни – у меня это было иногда очень и очень острым, на грани фола. Книга скорее к приключениям относится, хотя, я думаю, и к прозе; наверное, будет и о чем поразмышлять, кто-то, может, и поспорит; я писал так, как чувствую жизнь сам, кроме меня ее ни прожить, ни осмыслить никто не сможет так, как я.
Новая история о любви и взрослении от автора "Встретимся на Плутоне". Мишель отправляется к бабушке в Кострому, чтобы пережить развод родителей. Девочка хочет, чтобы все наладилось, но узнает страшную тайну: папа всегда хотел мальчика и вообще сомневается, родная ли она ему? Героиня знакомится с местными ребятами и влюбляется в друга детства. Но Илья, похоже, жаждет заставить ревновать бывшую, используя Мишель. Девочка заново открывает для себя Кострому и сталкивается с первыми разочарованиями.