Слаще меда - [4]

Лука успел заметить, что ее лицо сделалось смертельно бледным, и только потом почувствовал, как по плечу струится что-то горячее. Он распахнул куртку и сморщился от пронзившей его боли. Но шок при виде расплывавшегося по белой рубашке красного пятна не шел ни в какое сравнение с потрясением, которое Лука испытал, осознав, что звон в ушах – это вовсе не эхо выстрела, а детский плач.

* * *

Она выстрелила в него.

Господи, она и правда выстрелила в него! Сквозь звон в ушах Грейс слышала, словно издалека, плач Лили. Казалось, он доносился с луны.

Зажав рот рукой, она смотрела на красную жидкость, сочившуюся из плеча Луки. А он уставился на нее ошеломленным взглядом.

На ватных ногах Грейс шагнула к Луке, чувствуя, как ее собственная кровь стынет в жилах. Вблизи рана выглядела еще страшнее. Протянув руку, она замерла на миг, прежде чем осмелилась к нему прикоснуться.

Я не хотела, – пролепетала Грейс, пытаясь справиться с барабанной дробью, которая грозила взорвать голову изнутри. – Сейчас я остановлю кровь.

Желудок сжало спазмом. Она метнулась к серванту, вытащила корзинку, в которой хранила этот жуткий пистолет, и выхватила стопку салфеток.

Плач Лили стал отчаянным и пронзительным, он проникал сквозь толстые стены, надрывая сердце Грейс.

Боже, боже, что же ей делать?!

Слышит ли Лука плач?

Он присел к столу. Его оливковая кожа побледнела, отчетливее проступила темная щетина на подбородке. Ей еще не приходилось видеть Луку таким беспомощным.

Грейс наклонилась и прижала чистую салфетку к ране. Он сжал здоровой рукой ее запястье:

– Какого черта ты делаешь?

– Хочу остановить кровь.

Он сжал зубы и подался вперед, так что их лица почти соприкоснулись.

– Я сам способен позаботиться о своей ране. Лучше ступай наверх и позаботься о ребенке, которого ты там прячешь.

Глава 2

Лука произнес эти слова так, что сердце Грейс ушло в пятки. Она задрожала всем телом.

– Это опасная рана? – с трудом выдавила она, пытаясь высвободить свою руку, однако хватка Луки стала только крепче.

– Нет.

– Тогда отпусти меня.

Его глаза цвета полуночи вспыхнули, и он разжал руку. Грейс медленно, словно в вязком тумане, поднялась по лестнице в спальню, где стояла кроватка ее дочки, которой исполнилось двенадцать недель. Лили лежала на спинке, раскинув ручки, и молотила ножками по матрасу. Маленькое милое личико сморщилось и покраснело. Если бы ее слезные протоки уже функционировали, то щечки, несомненно, были бы мокрыми от слез.

Выхватив дочь из кроватки, Грейс прижала ее к груди и вдохнула сладкий младенческий запах.

– Ох, Лили, что я наделала! – пробормотала она, нежно покачивая девочку. – Твоя мама сделала ужасную вещь.

Поглаживая Лили по спинке и нашептывая ей ласковые слова, Грейс лихорадочно размышляла. Она ранила Луку. Она выстрелила в живого человека. Причинила вред мужчине, которого некогда любила. И который теперь знает о существовании ребенка.

Запах Лили несколько успокоил ее и прояснил рассудок. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы происшедшее повлияло на ее решимость. Необходимо взять контроль над ситуацией в свои руки, пока не поздно.

Кого она пытается обмануть? Разумеется, уже слишком поздно. На что она рассчитывает? Неужели Лука спокойно воспримет как ее выстрел, так и тот факт, что она скрыла от него существование ребенка, и удалится восвояси? А ведь ей почти удался побег! Пистолет Грейс раздобыла два месяца назад. Она лишилась сна, боясь, что люди Луки отыщут их и отберут у нее Лили. Она знала, на что способен ее супруг.

Даже угроза тюремного заключения за незаконное хранение оружия не удержала Грейс от покупки. С пистолетом она чувствовала себя в большей безопасности. И Лили тоже была в большей безопасности. Когда в доме появилось оружие, Грейс удавалось заснуть. Иногда.

Люди Луки всегда носили оружие. Они были опасны. Лучше попасть в тюрьму, чем к ним в руки. Но они были весьма недалекими, и ей не составило труда перехитрить их, когда она решилась на побег. И она перехитрила бы их снова. Только Грейс не ожидала, что Лука явится за ней лично. Он представлялся ей королем, сидящим в замке и ждущим, когда стража вернет заблудшую королеву, чтобы заточить ее в башне до конца дней.

Лука был вовсе не глуп, напротив, Грейс не встречала человека умнее его. А потому он был гораздо опаснее своих прислужников и перехитрить его было намного труднее.

Уже несколько недель шестое чувство подсказывало ей, что пора сниматься с места. Ну почему она не прислушалась к своей интуиции?

Перед Грейс замаячил призрак тюрьмы. Но не обычной, с решетчатой дверью и крохотным оконцем. Нет, тюрьмой для нее станет башня из розового песчаника, которая преследовала ее в ночных кошмарах.

Лили наконец перестала плакать. Она успокоилась и, удобно устроившись на руках у матери, доверчиво смотрела на нее темно-синими глазками.

Она – мать, напомнила себе Грейс. И дело даже не в ней самой, а в ее невинной, беззащитной дочурке. В первый раз взяв ее на руки, Грейс обещала дочери беречь и защищать ее.

И поклялась, что никогда не отдаст Лили опасному гангстеру, каковым является ее отец.

Грейс сама удивилась, что ей удалось предельно затянуть процесс умывания и переодевания в джинсы и джемпер. А пока она меняла Лили подгузник и просто возилась с ней, и вовсе прошел целый час. Она не спускалась бы вниз и дольше, но Лили проголодалась и начала хныкать, требуя свою бутылочку.