Сладострастный монах - [12]

Души, чающие славы Божией, во всем способны находить повод для назидания. Не удовлетворившись тем, что я опять стала чиста, моя матушка и аббатиса сошлись на том, что мне надлежит принести обет покаяния под руководством отца Жерома.

Священник заперся со мною в исповедальне, но я не имела склонности признаваться в своих грехах, так что ему пришлось выпытывать их из меня. Одному Господу известно, почему старый развратник получал такое наслаждение, выслушивая признания в чужих грехах. Я рассказала ему не все, ибо не думала, что Бог считает греховным, если бедная девушка в одиночку пытается удовлетворить обуявшие ее желания. Да и ее ли вина в том, что Некто посеял в ней эротические стремления? Если она старается погасить пламя, что снедает ее, естественно, она использует средства, какие подарила ей природа, и в том нет ничего дурного.

Несмотря на то, что я выложила перед отцом Жеромом некоторые безобидные секреты, он отказался дать мне отпущение, справедливо предположив, что я не была с ним до конца откровенна. Когда он разрешил мне уйти, а уже наступила ночь, я ощутила такой упадок сил после испытания, что опустилась на скамеечку у алтаря и заснула. Мне приснился чарующий сон, будто рядом со мною Верланд. Он держал меня в объятиях, и когда он прижался своими бедрами к моим, я развела ноги, отдавшись его усладительным движениям. В радостном бреду он ласкал мои груди, теребил и целовал их.

Блаженство оказалось столь сильным, что я пробудилась и, к моему изумлению, обнаружила, что я и правда была в объятиях мужчины. Но не Верланда. Я не могла видеть, кто это, ибо меня крепко обхватили сзади. Но это не имело значения, поскольку я была в экстазе. В меня проникало что-то горячее и твердое. Вдруг я почувствовала, как меня заливает теплая жидкость, смешиваясь с влагой, изливавшейся из моего тела. Лишившись чувств, я повалилась на скамеечку.

Радость эта, если бы она длилась вечно, была бы несравненно восхитительнее той, что обещана нам на небесах, но, увы, она закончилась очень быстро.

Меня охватил ужас при мысли, что я одна в часовне с незнакомым мужчиной. Кто это мог быть? Я была слишком напугана, чтобы пытаться установить его личность. Более того, я не могла шевельнуть ни одним членом, лишь закрыла глаза и дрожала, как лист на ветру. Дрожь перешла в трепет, когда я почувствовала, что незнакомец приложился губами к моей руке. Я по-прежнему не могла двигаться, однако на душе полегчало после того, как чей-то приятный, глубокий голос шепнул мне на ухо: «Не бойся, это я».

Голос, показавшийся мне смутно знакомым, придал мне решимости спросить, кому он принадлежит, но взглянуть на него я все еще не смела. Дерзновенный ответил, что он — Мартен, клирик отца Жерома. Это открытие прогнало прочь мои страхи, и тогда я смогла посмотреть на него. Мартен был невысоким светловолосым юношей приятной наружности с посверкивающими глазами. От меня не укрылось, что он так же волнуется, как и я. Казалось, он не знает, на что решиться: вновь атаковать меня или же спастись бегством. Он смотрел на меня так, словно предоставлял мне принять за него решение. Не стоит пояснять, что я нисколько не сердилась на него, и в глазах моих отражались восторги, которые я только что испытала. Убедившись, что я не питаю к нему зла, он кинулся в мои объятия и получил теплый прием.

Мы нимало не тревожились о том, что нас могут застать врасплох. Любви простительно все, потому мы и не видели ничего недозволенного в том, что он положил меня на амвон, задрал мне юбку и стал гладить меня по ногам и бедрам. Столь же нетерпеливая, столь и он, я ощупью нашла его лук и, о чудо, впервые в жизни испытала неповторимую радость обладания сим незаурядным органом. Каковы были мои восторги! Тонкий, но длинный, он как раз подходил для меня. Чувствуя зуд сладострастия, я сжимала возлюбленный жезл. С любовью и удовольствием я взирала на него, ласкала еще и еще, прикладывала к груди, брала в рот, сосала, старалась проглотить совсем.

А Мартен тем временем поместил перст ко мне в п…ду и помешивал там, словно суп в кастрюльке, затем начал вталкивать и выталкивать его, с каждым новым движениям увеличивая мои восторги. Поцелуями он осыпал мой живот, бедра и холмик Венеры. Отойдя от тех областей, он лизал влажным языком мои груди и нежно покусывал сосочки. Разумеется, я не могла устоять перед сим натиском любви. Откинувшись на спину, я привлекла его к себе. Не выпуская из руки предмет всех моих желаний, я старалась направить его таким образом, чтобы получить как можно больше удовольствий. То, чем мы занимались до сих пор, было всего лишь закуской перед основным блюдом. Движимый тем же стремлением, Мартен прижался ко мне и начал совершать поспешные толчки.

«Остановись, дорогой Мартен, — взмолилась я между вздохами. — Не так быстро, погоди».

Поерзав под ним, я широко развела ноги и соединила их у него за спиной. Бедра мои покоились на его бедрах, живот прилип к его животу, груди были придавлены его грудью, уста склеились, языки искали один другого и дыхание наше смешалось.

«О, Моника, — задыхаясь, проговорил Мартен, — какая замечательная позиция! Идеальная для любви».