Сладостный вызов - [8]

Ее припадок возмущения не помешал ему продолжить, и он стал расстегивать жилет.

— Поэтому мы и решили тайно обвенчаться. Мы уже не могли друг без друга. Ты очень боялась, что нас застанут и твой отец изобьет тебя за то, что тебя лишил девственности простой американец.

— Ты лжешь!

— Перестань, Маргарет. Кто из нас лжет? Позволь, я освежу твою память. Было лето, — его голос стал тише. — Твой отец приехал в Солитьюд, чтобы заключить со мной сделку, и привез тебя вместе с собой. Ты ехала в открытом экипаже, твои волосы были разбросаны по плечам, на тебе было простое хлопковое платье. И ты, появившись, первым делом взглянула на меня.

— Ты ошибаешься!

— Неправда.

Кровь ударила ей в голову, ее щеки зарделись.

— На второй день мы поцеловались. Спустя неделю мы уже дошли до конца в наших отношениях.

Маргарита открыла рот, но он знал, что она не сможет отрицать все это. Воспоминания об их страсти были настолько сильны, что они оба теперь чувствовали, как комната словно наполнилась какими-то любовными флюидами.

Брэм дотронулся до ее щеки, вспоминая каждую деталь.

— Ты должна была понимать, что меня легко покорить. Я никогда раньше не встречал такой красивой женщины. Твои глаза, твое лицо, твоя кожа.

Он нежно гладил ее по щеке.

— Мы знали друг друга лишь в течение нескольких недель, когда мы бегали в домик, чтобы хотя бы поцеловать друг друга или обняться. Ты продолжаешь настаивать, что хочешь аннулировать наш брак, но ты должна знать, что это будет трудно, потому что мы с тобой вступали в интимные отношения.

Маргарита в замешательстве поджала губы, и это немного усмирило его гнев. Она все помнила. Это читалось по ее лицу, по ее губам.

— Дождавшись, пока последний человек в Солитьюде не отойдет ко сну, — он остановился, чтобы посмотреть, как румянец вновь покрывает ее щеки, — ты сбежала по черной лестнице и вырвалась наружу. — Его голос под воздействием воспоминаний слегка охрип. — Я видел как ты бежала босая по траве, твои волосы развевались, обнаженные икры были видны сквозь складки тонкой ткани.

Слова затихли, его собственная память была слишком сильна. Он словно бы ощущал ее тело, она обвивала его шею руками и покрывала его поцелуями. Он так любил ее.

Он так ей верил.

Так по-дурацки был очарован ею.

Внезапно он понял, что ее любовь была ненастоящей. Если бы она действительно любила его, она бы не смогла так легко это забыть.

Эти размышления привели Брэма в чувство. Гнев с новой силой охватил его. Маргарита лгала ему. Она предала свою любовь. Затем она вернулась домой во Францию вместе с отцом, уехав в тот самый день, когда поклялась вечно принадлежать ему.

— Пара месяцев страсти, — горько добавил он. — Это все, что было у нас до твоего отъезда. Ты не должна быть в претензии на меня за то, что я нашел тебя. Помнишь, как ты смотрела на меня, когда мы были вместе, словно в тебе просыпался зверский голод? Это было самым важным моим опытом с женщиной. Раньше у меня тоже бывали женщины…

— Много женщин!

— Три, и ты это знаешь.

Она молчала.

— Я рассказывал тебе о них. Я отдал свое сердце тебе, строил планы на будущее, и все, что я говорил тебе, лишь разжигало твою страсть ко мне.

Маргарита положила руки на колени и уставилась в пол. Конечно, она не могла все это отрицать. Но также она не могла отрицать, что они давно уже не вместе.

Брэм выпрямился, внимательно глядя на нее, пытаясь увидеть в ней черты той женщины, которую он знал — когда-то такой беззаботной, наполнявшей его жизнь смыслом. Но он не находил ее. Она даже внешне слегка изменилась.

— Ты потеряла свою девственность со мной задолго до свадьбы, Маргарет.

Она не спорила.

— Затем, спустя несколько часов после того, как мы поженились, ты уехала.

— Я никогда бы…

— Что бы ты никогда не сделала? — прервал он ее. — Не признала бы правды? Что ты не любила меня, никогда не любила меня? Черт возьми, Маргарет, почему же ты вышла за меня? Я спрашивал себя об этом миллион раз. Почему?

Она молчала.

— Вряд ли это было из-за секса…

Она сидела, потрясенная его цинизмом.

— Мы достаточно много занимались этим, чтобы ты хотела большего. — Он покачал головой. — Может, из-за Солитьюда? Наверное, мысль о том, что ты будешь жить в имении, среди богатых плантаций, и каждый твой каприз будет немедленно исполнен… Так?

— Нет.

Но его грубый шепот не прерывался.

— Тогда почему? — Он наклонился над ней, заставив ее посмотреть ему прямо в глаза. — Может, потому, что моя семья была богата? Поэтому? Жизнь дочери дипломата не была настолько комфортной… Ты увидела богатства моей семьи и решила найти возможность присвоить их?

— Неправда! — выдохнула она в шоке. Кажется, он был готов поверить ей.

— Не играй со мной в невинность, Маргарет. Это тебе не идет. — У нее от обиды перехватило дыхание, он это заметил. Ее грудь вздымалась, она судорожно глотала воздух.

Его жена по-прежнему была очень красива. Даже еще красивее, чем раньше. Ее внешность раньше была немного детской, теперь же она стала более женственной.

— Ты знал, как свести меня с ума. Я умирала от желания при виде тебя.

— Я думал, мы любим друг друга, Маргарет.

Он взял ее лицо в ладони и повернул его к себе. Ее кожа была такой же бархатистой и нежной, как и когда-то. Даже, может, еще нежнее.