Сладостный плен - [30]

Но сидеть сложа руки нельзя, иначе эта недоверчивая лань ускользнет от тебя, Хэнк. Что ж, беги к ней и говори о своей любви снова, снова… снова… до тех пор, пока она не поверит. В конце концов, он опытный мужчина и умеет отличить равнодушие от любви. Как она отвечала на его поцелуи! Так страстно целовать равнодушная женщина не может.

Почувствовав уверенность, Хэнк выбежал из офиса на улицу, но сразу же озабоченно остановился: за два года он не удосужился узнать, куда она ходит обедать — в закусочные, кафе или итальянский ресторан? В кафе, решил Хэнк и уверенно направился к нему.

Переступив порог кафе, Хэнк огляделся по сторонам. От волнения его сердце буквально выпрыгивало из груди. Вот она, сидит за стойкой! Он долго стоял, любуясь Анджелой. Почему ему понадобилось так много времени, чтобы оценить ее женскую прелесть? Неделю назад Хэнк с трудом мог сказать, какого цвета у нее глаза, а сейчас знает даже, какие у нее зрачки, какие красивые длинные ноги, какие нежные губы и… много еще чего он заметил, оценил и полюбил за эту неделю. А какой у нее изящный изгиб шеи, какая осанка! Нежность, гордость и боязнь потерять ее переполняли его сердце.

Мужчина, сидевший рядом с ней, встал и ушел. Хэнк тут же сел на освободившийся стул.

— Анджела, — позвал он.

Девушка подняла голову и замерла, как будто увидела привидение.

— Хэнк? Что ты здесь делаешь?

— Собираюсь выпить кофе в обществе женщины, которую люблю, — ответил он, любуясь румянцем, который выдавал ее чувства больше всяких слов. — Тебе известно, что румянец делает тебя очаровательной?

— Хэнк, замолчи! — воскликнула она. — Ты говоришь одно и то же, тебе не надоело?

— Влюбленный мужчина должен говорить комплименты, — парировал он. Обернувшись к другим посетителям, он вдруг прокричал: — Я влюблен! — Его признание вызвало живейший интерес у публики. — Я люблю женщину, которая сидит рядом со мной, а она не верит.

Публика стала давать Анджеле советы, но она вскочила и побежала к дверям.

Хэнк бросил на стойку деньги и устремился за ней.

— Анджела, подожди!

Она мчалась по улице стрелой, и он еле догнал ее, схватив за руку.

— Хэнк, зачем ты затеял эту игру? Мне было стыдно и неловко. — В ее глазах стояли слезы.

— Прости, если я смутил тебя. Я хотел, чтобы ты поверила в мою любовь, поверила, что так не шутят мужчины, подобные мне!

— Мужчины, подобные тебе, без малейшего угрызения совести могут ввести в краску любую женщину, — упрекнула она.

— Этого я меньше всего хотел, — оправдывался Хэнк, ругая себя за бестактность.

Девушка продолжала идти, а он, не отставая от нее, прокручивал в голове различные способы, которые могли убедить ее в его искренности. Конечно, у нее есть причина не доверять ему — хотя бы этот обман Бруди…

— Ну, как я могу тебе верить, если ты не моргнув глазом заявил, что я беременна? — обвиняла она.

— Вот ради малыша нам лучше и остаться вместе, — поддразнил он. Но на этот раз Хэнк не увидел веселых огоньков в ее глазах. — А если я расскажу Бруди правду, ты поверишь в мою любовь?

— Хорошего же ты обо мне мнения, — усмехнулась она. — Я не предаю друзей, а ты был моим другом целую неделю.

Когда они подошли к офису, Анджела повернулась и с такой горечью посмотрела на него, что Хэнк понял: ни счастья, ни радости, ни веры в его любовь у нее нет.

— Хэнк, единственное, о чем я прошу тебя, — позволь мне доработать две недели и спокойно уйти. А твоя любовь тут же улетучится, как только за мной закроется дверь. Я не изменю своего решения.

На какой-то момент Хэнк лишился дара речи. Он не позволит ей уйти из его жизни! Но почему она так непреклонна? Что он сделал плохого?

— Ну ладно, — кивнул он, — вернемся в офис, и ты примешься за свою работу. И обещаю, признаний в любви… по крайней мере сегодня, ты не услышишь. Но только сегодня, а что будет завтра — увидим.

Хэнк сдержал свое слово. За время их отсутствия в офисе накопилось много неотложных дел, и он провел остаток дня, улаживая некоторые из них. Обедать он не пошел, решив выпить кофе в офисе, и тут Анджела сообщила по внутреннему телефону, что на линии Шейла. Хэнк не стал переключать звонок в свой кабинет, а подошел к столу Анджелы и взял у нее трубку.

— Мой милый Хэнк скучал по своей малышке? — резанул его наигранно-детский голосок Шейлы.

— Здравствуй, Шейла. Хорошо, что звонишь именно ты. Думаю, ты порадуешься за меня, и, кстати, этой радостью я обязан твоему пророчеству. — Хэнк не сводил глаз с Анджелы. — Я влюбился. Алло! Алло… — Не дождавшись ответа, Хэнк положил трубку на рычаг. — Бросила трубку!

Анджела вышла из мгновенного оцепенения и почти приказала ему:

— Позвони ей сейчас же, ты совершил глупость, немедленно перезвони ей и скажи, что пошутил.

Но Хэнк взял у нее трубку и положил на рычаг.

— Это не шутка. — Он не сводил с нее пристального взгляда, готовый вот-вот снова сказать ей о любви, но вовремя вспомнил о данном обещании и, не проронив ни слова, направился в свой кабинет.

Он сел за стол, но работа не шла в голову. В памяти звучали слова Шейлы о женщине, которая разобьет его сердце. Да, она права: Анджеле не нужно его любящее сердце.