Сладостный МИФ, или МИФтерия жизни - [8]

— Очаровательно! — проворчал Ааз, но Гримбл его проигнорировал.

— Итак, — произнес он, потирая руки перед собой, как мясная муха, — с чего мы начнем?

— М-м-м… — умно высказался я.

Ужасная правда состояла в том, что теперь, глядя на Гримбла и его бумажные горы, я и понятия не имел, что же надо делать.

— Действительно, Гримбл, — шагнув вперед, сказала Банни, — пока есть время до обеда, я хотела бы посмотреть ваш оперативный финансовый план на текущий год с разбивкой по месяцам, а также сводку прибылей и убытков и финансовые отчеты за последние месяцы… да, и еще анализ притока денежных средств — и план, и выполнение, если не возражаете.

Канцлер слегка побледнел и тяжело сглотнул.

— Конечно. Я… разумеется, — произнес он, бросив на Банни куда более уважительный взгляд, чем в начале беседы. — Сейчас я вам все это подберу.

С этими словами он поспешно удалился и начал совещаться с парочкой своих подчиненных, все время нервно оглядываясь на нашу компанию.

Я встретился глазами с Аазом и слегка приподнял бровь; в ответ на это он состроил гримасу и пожал плечами. Приятно было сознавать, что моего партнера запросы Банни повергли в такое же недоумение, как и меня.

— Ну вот, — объявил Гримбл, возвращаясь со стопкой бумаг и передавая их Банни. — Приток денежных средств сейчас принесут, но вы можете начать с этого.

Банни проворчала что-то неодобрительное и принялась за бумаги, подробно и тщательно изучая каждую страницу. Я придвинулся к ней поближе, чтобы тоже читать через ее плечо — больше, конечно, для вида. Мой острый взгляд мгновенно распознал только то, что страницы сплошь покрыты цифрами. Восхитительно.

— Гм… У меня есть несколько развернутых таблиц в пояснение этих цифр. Если хотите, я принесу, — предложил Гримбл, явно чувствуя себя не в своей тарелке.

Банни оторвалась от бумаг и одарила его мрачным взглядом.

— Может быть, после, — произнесла она. — Вы ведь знаете, почему эти ваши развернутые таблицы называют простынями?

— М-м-м… — замялся Гримбл.

— Потому что в приличных домах их стирают не реже раза в неделю, — продолжила Банни с едва приметной улыбкой. — Именно так создается впечатление чистоты и порядка.

Гримбл какое-то время смотрел на нее с непонимающим видом, а потом вдруг разразился смехом и игриво хлопнул ее по плечу.

— Вот это здорово! — воскликнул он. — Этого я раньше не слышал.

Я посмотрел на Ааза.

— Это, наверное, бухгалтерский юмор, — скривившись, предположил он. — Нам, простым смертным, этого не понять. Ну, знаешь, шутки типа «деньги на бумаге — это только бумага… «

— А вот это вовсе не смешно, — с деланной суровостью одернул его Гримбл.

— Если честно, слишком часто нам приходится слышать подобное. Правда, Банни?

Я не мог не заметить, что теперь он видел в Банни коллегу и обращался к ней с соответствующим почтением. Судя по всему, ее шутка, какой бы бессмысленной она мне ни показалась, убедила канцлера, что Банни представляет собой нечто большее, чем просто украшение моей конторы.

— К сожалению, правда, — откликнулась моя секретарша. — Но серьезно, Гримбл, давайте вернемся к нашим делам. Если мы намерены привести здешние финансы в порядок, нам понадобятся полные данные без всякого камуфляжа. Я знаю, обычно принято приукрашивать состояние дел всякими графиками и анализами тенденций, но, поскольку мы тут будем работать без посторонних, давайте на этот раз ограничимся только цифрами.

Мне это предложение показалось разумным, но канцлер, похоже, воспринял его как чересчур радикальное и не особенно мудрое.

— Не знаю, Банни, — произнес он, бросив на нас с Аазом взгляд, которым обычно одаривают шпионов и предателей. — Вы же в курсе, как обстоит дело. Нас все считают злодеями-бюрократами, но ведь мы не имеем никаких реальных полномочий чтото изменить. Можем разве что дать рекомендации тем, кто такие полномочия имеет. Тут уж приходится либо как-то подсластить пилюлю, либо слегка подогнать факты, чтобы они соответствовали тому, что хотят услышать власти предержащие, либо запутать все до такой степени, чтобы сам черт не разобрался в наших делах, — иначе может оказаться, что вместо всех предложенных нами изменений заменят нас самих.

— Правду никто слушать не хочет, — сочувственно сказал Ааз. — По-моему, это обычное дело. Но на этот раз, Гримбл, вы убедитесь, что все обстоит не так. К тому же у Скива есть все полномочия для осуществления любых перемен, какие вы сочтете необходимыми.

— Так оно и есть, — объявил я, радуясь возможности тоже поучаствовать в этой ученой беседе. — В числе первых мер, которые, я считаю, необходимо принять как можно скорее, будет сокращение армии. Например, вдвое — как вам это?

Зная давнее недовольство казначея военными расходами, я полагал, что он ухватится за это предложение, но он, к моему удивлению, отрицательно покачал головой.

— Ни в коем случае, — возразил он. — Это приведет к депрессии.

— Да плевать мне, огорчатся они или нет! — рявкнул Ааз. — Поувольнять половину, и все! Королева уже согласилась свернуть политику экспансии, и нам больше незачем содержать такую огромную армию.

Гримбл смерил моего партнера таким взглядом, будто только что куда-то вляпался и теперь оглядывал перепачканные башмаки.