Сладостная жертва - [30]

Люси отодвинула пустую чашку и опустила глаза.

— Должно быть, она любила его, — пробормотала она.

— Мужа? — В голосе Джеймса прозвучало сомнение.

— Дядю Уильяма.

— Это тебе тоже сообщила тетя?

Люси покачала головой.

— Тетя никогда не пыталась объяснить мотивы поступка своей сестры. Да и я не спрашивала. Просто я сама так решила, потому что знаю тетю Милли и дядю Уильяма.

— А разве для тебя не очевидно то, что ты не знаешь их совсем? — резко спросил Джеймс, и Люси отпрянула — так невероятно зло прозвучал его голос.

— Я знаю только одно, — Люси судорожно сглотнула, — он никогда бы не принудил Девушку к тому, чего бы она сама не захотела!

Джеймс успокоился — похоже, минутный взрыв его гнева был уже позади.

— Ладно, в этом ты, может, и права. Но она была молода, впечатлительна и могла не понимать до конца, что происходит…

— Но мне кажется, что все случилось иначе. И тетя, полагаю, того же мнения. Думаю, моя мама влюбилась в него и ненамеренно, а просто поддавшись чувству, соблазнила. Не верю, что первый шаг сделал дядя Уильям — слишком уж он застенчивый. Тетя Милли всегда верховодила мужем.

— Значит, твоя мама была под стать ей?

Люси замотала головой.

— Нет, она была совсем другой — маленькой и хрупкой. Знаешь, она ведь от лейкемии умерла. Вероятно, она страдала ею многие годы и заболела задолго до того, как недуг обнаружили. Не болезнью ли и объясняется ее безрассудство — может, она предчувствовала близкий конец и спешила жить?..

— Сколько ей было, когда она умерла?

— Всего двадцать один год. — Люси будто впервые услышала эту цифру и внезапно осознала, какой молодой умерла ее мама. Теперь она сама уже старше. — Двадцать один — это же почти ничто, не так ли?

Джеймс помрачнел.

— Бедная девочка. — Он встревоженно взглянул на жену. — А ты похожа на нее? Да правда, ты такая нежная — легко простужаешься и очень худенькая. Но ведь, с другой стороны, ты же и на тетю похожа. У тебя ее железная закалка, ее умение находить выход из любой ситуации.

— Ты мне льстишь, я люблю тетю Милли. Если бы она не нашла в себе силы простить, если б не взяла меня к себе… Скорее всего, я бы оказалась в приюте для сирот и провела очень безрадостное детство.

— Да, — сказал Джеймс. — Она замечательная женщина. Я перед ней преклоняюсь. Хотел бы я обладать ее способностью прощать — мне такое дается ой как нелегко.

Кому-кому, а Люси не надо было об этом говорить. Она лучше других знала о редком неумении Джеймса прощать.

— Вряд ли тете Милли было так уж легко — наверняка она приложила к этому немало усилий, — заметила Люси. — Но, рассказывая обо всем мне, она никого не винила, а просто старалась найти объяснение происшедшему. Вот почему я так уверена в том, что инициатива принадлежала моей матери. Дядя Уильям, по-моему, очень страдал еще и потому, что всю свою жизнь любил только жену.

— В это я не верю, — холодно сказал Джеймс. — Любя жену, переспать с ее сестрой? Нет, я нисколько не сомневаюсь в том, что жену он убеждал в своей горячей любви, но мне его заверения показались бы не слишком убедительными. Думаю, правда в том, что он остался наедине с хорошенькой девушкой, которая дала ему понять, что он ей нравится, и искушение оказалось слишком велико. Хотя, если б он действительно любил жену, то никогда бы не почувствовал искушение.

Люси и сама одно время так считала. Но потом решила: раз тетя Милли простила мужа, то какое право имела она отказать ему в прощении?

— Он слаб, — грустно сказала Люси, — и уступил ей из милости…

— Как Люцифер!

Она криво улыбнулась — слишком уж не похож был дядя Уильям на черного ангела.

— Ну не знаю. Но в отличие от Люцифера дядя Уильям — человек, кроме того, он оборвал роман с мамой, едва начав его, и все потому, что на самом деле любил тетю Милли. Так что самым трагичным во всей этой истории было то, что мама забеременела.

— Каким же, надо полагать, ударом стало для него это известие!

Люси кивнула.

— В особенности учитывая то, что почти три месяца мама хранила молчание!

— Три месяца?!

— Не забудь, моей маме было только семнадцать, и она, очевидно, не сразу сообразила, что беременна, а потом побоялась идти к врачу уточнить. И когда она наконец решила сообщить дяде Уильяму, тот понял, что ему придется обо всем рассказать жене. И к доктору сестру повела уже тетя Милли. Врач подтвердил, что она в положении, и через несколько дней мама сбежала. Просто оставила записку и исчезла, они даже не знали, где ее искать. Она написала им спустя несколько месяцев, когда собиралась выйти замуж, и еще известила о моем рождении. Но сама никогда не возвращалась в эти края, и меня привез сюда после смерти матери отец.

— А он уведомил их о ее смерти?

— Нет. Очевидно, он один ее хоронил, а уже на следующее утро доставил меня к ним. Никого не предупредив. Наверно, боялся, что иначе ему не разрешат приехать.

Джеймс устремил на нее пристальный взор и нахмурился, словно пытаясь увидеть Люси такой, какой она была в те далекие годы, — хрупкой малышкой, и представления не имевшей о том, какие страсти кипели вокруг нее. Люси и сама порой возвращалась памятью в тот первый день, когда она появилась на ферме и обрела здесь семью. Ей казалось, что это произошло лет сто назад и в то же время как будто вчера.