Сладкоречивый незнакомец - [85]

Я ведь знала, что для нашей матери мы были, как запасные игроки, в ее игре в материнскую любовь. Можно найти любовь с другими людьми, в других местах, как посмотреть. Но первоначальная рана никогда не заживала. Я несла это в себе всегда, и Тара тоже. Это было уловкой… принимать это, продолжать свою жизнь, зная, что это всегда будет частью тебя.

— Пока, мама, — сказала я твердо.

— Не давай ему все, что он захочет, — сказала она низким голосом.

— Люку? — спросила я озадаченно.

— Нет, Джеку. Так ты сможешь подольше удержать его. Но и не будь с ним слишком строгой, также. Попробуй воспользоваться косметикой. И сними эти очки, в них ты похожа на старую деву. Он ведь дарит тебе подарки? Скажи ему, что ты хочешь большие камни, а не маленькие, это — лучшие инвестиции.

Ломкая улыбка пересекла мое лицо, и я отодвинулась от нее. — До свидания, мама.

Она собрала свою сумочку, и выплыла в прихожую.

Джек смотрел на дверной косяк, его пристальный взгляд скользнул по мне. — Я вернусь через минуту.

К тому времени, как Джек возвратился, я решила победить депрессию хорошей порцией текилы из кладовой, надеясь, что ликер согреет окоченение, охватившее меня с ног до головы. Не помогло. Я чувствовала себя, как морозильник, который должен быть разморожен.

Люк взволнованно крутился в моих руках, издавая нетерпеливые звуки и извиваясь.

Джек подошел ко мне и коснулся моего подбородка, вынуждая меня встретить его пристальный ищущий взгляд.

— Теперь ты не жалеешь, что не послушал моего совета и не свалил отсюда? — спросила я мрачно.

— Нет. Я хотел видеть то, с чем ты росла.

— Я предполагаю, что теперь ты можешь сказать, почему Tара и я нуждаемся в психотерапии.

— Черт, я сам нуждаюсь в терапии, а ведь я провел с ней только час.

— Она говорит или делает что-нибудь для привлечения внимания, независимо от того, смущает это кого-то или нет. — Я резко посмотрела на него, поскольку отвратительная мысль пришла мне в голову. — Она приставала к тебе в лифте?

— Нет, — сказал он, слишком быстро.

— Да, приставала.

— Да ничего страшного.

— Бог мой, как отвратительно, — прошептала я. — Она ужасно злит меня.

Джек взял у меня суетящегося ребенка, и Люк немедленно успокоился.

— Это неправильно — злиться на таких, как она, — продолжала я. — Это вид людей, который утомляет и замораживает вас полностью и навсегда, и ты уже ничего не чувствуешь. Даже биения собственного сердца. Я хочу позвонить Таре и рассказать ей все, потому что, я думаю, что она все поймет.

— Почему бы и нет?

— Но она не воспринимает маму, как я. Я, наверное, тоже заражаюсь безумием от нее.

Джек изучал меня одно мгновение. — Пойдем в мою квартиру.

— Зачем?

— Я собираюсь согреть тебя.

Я сразу покачала головой. — Мне не нужен одноразовый…

— Нет, тебе не нужен. Входи.

— Дэйн всегда давал мне одноразовый…, когда я нуждалась в этом. — Я была в ужасном, угрюмом настроении, и что бы он ни сделал, все только раздражало меня. — Джек, мне не нужна от тебя ни поддержка, ни утешение, ни секс, ни разговор. Я не хочу чувствовать себя лучше прямо сейчас. Так что, нет никакого смысла…

— Принеси пеленку. — Все еще держа Люка, он вошел в дверь, оставил ее открытой, и терпеливо ждал, пока я присоединюсь к нему.

Мы подошли к его квартире, и Джек повел меня прямо к спальне. Он включал лампу, вошел в ванную, и я услышала звуки воды и пара. — Я не нуждаюсь в душе, — сказала я.

— Войди туда, и жди меня.

— Но, я…

— Сделай это.

Я вздохнула. — А как быть с ребенком?

— Я подержу его. Продолжай.

Я сняла свои очки, избавилась от одежды, и поплелась в ванную комнату. Она была нежно освещена, и заполнена горячим душистым эвкалиптовым туманом. Джек вынул пушистое белое полотенце, и положил на длинную встроенную скамью из плитки. Я сидела и глубоко дышала. Через минуту или две, я начала расслабляться. Я была окружена ароматным паром, мои поры раскрылись, мускулы расслабились, легкие заполнились влажной высокой температурой. Текила ударила в голову, и все мое тело, казалось, вздохнуло, и я снова почувствовал биение моего сердца.

— О, мне уже лучше, — сказала я громко, и опустила лицо на полотенце. Не было слышно никаких звуков, кроме мягкого колыхания пара. Я чувствовала, как кровь прилила к моим щекам. Я лежала там, успокоенная теплым паром, теряя чувство времени. Я понятия не имела, сколько минут прошло, прежде чем я поняла, что Джек сел рядом со мной, и его бедро, прижатое ко мне.

— Как Люк? — пробормотала я.

— Внизу, в кроватке.

— Интересно, а если…

— Тихо. — Его руки успокаивали мою спину, легко скользя по влажной коже. Он начал с плеч, потирая, вытягивая чувствительность из моих напряженных мускулов. Давление усилилось. Я чувствовала кружение его больших пальцев по моим мускулам и коже, он работал настойчиво, вызывая удовольствие, пока беспомощный стон не вырвался из моего горла.

— О, это так чувствительно… Джек… Я не знаю, как ты делаешь это.

— Ш-ш-ш. — Он трудился над моей поясницей, скольжение его рук, стремительные длинные удары, проникающие все глубже, более короткие удары, выгоняющие прочь напряженность, и освобождающие затвердевшие мускулы. Я полностью отдалась его сильным неторопливым рукам, мое заледеневшее тело сотрясали тяжелые толчки. Он массировал мои плечи, бедра, ноги, перевернул меня и вытянул мои ноги в свои колени. Я издала негромкий звук удовольствия, когда почувствовала, что он проводит своими большими пальцами по моим интимным складкам.